Северная война

«Мы тебя любим, мы тебя любим,» – повторял Сотник, словно вглядываясь в верстовую тысячную даль, держа в руке серебряный образок Девы Марии, подаренный при прощании милой.

– Я что-нибудь придумаю, моя Марта, подождите немного.

Он не знал, как и что он вообще может сделать в той ситуации, когда его возлюбленная находилась в чужом, сильном и враждебном ему государстве. Но опускать руки было тоже не в правилах Сотника. Он обязательно что-нибудь придумает, только дайте ему на это немного времени.

За столом уже сидел не раздавленный и сломленный тоской человек. Теперь за ним сидел мужчина, воин, готовый драться за своих близких и нести за них ответственность.

Повертев в руках большой запечатанный лист пергамента, выделанный из тонкой кожи, Андрей вскрыл сургуч с большой княжьей печатью и углубился в чтение.

«Здрав будь, Андрей Иванович! Командир славной новгородской бригады и барон Любекский»!

– Хм, и тут озорной князюшка без этих своих шуток-подколочек не обошёлся, отметил-таки в послании мой новый заграничный титул, – подумал Сотник и продолжил чтение.

«Слава о ратных подвигах Андреевской бригады у всех на устах в Великом Новгороде. Не каждому сия слава по нутру. Есть тут среди господ и те, которые воду мутят. Дескать, незачем было Герцогство Эстляндское конницей ворошить да Ливонских крестоносцев вовсе не нужно было тревожить. И города да крепости брать в германских землях и в датском королевстве, дескать, никто Андреевской рати не приказывал. Но сам я тут по-другому думаю. Вы показали, что русскому воину по плечу любое ратное дело, будь то на море, в крепости, али и вовсе на широком ратном поле. Пусть враг боится нашего булатного меча и скулит в своём логове, всегда ожидая удара, а не лезет к нам за поживой на землю русскую.

Высоким Господнем советом признана в итоге вся правильность и полезность ваших деяний. За проявленную доблесть Андреевской дружине будет жалована большая и заслуженная награда. Но да то, дела Посадника с Тысяцким, и я в то, в ихнее, не касаюсь.

У меня, Андрей Иванович, к тебе и к твоей бригаде будет отдельное ратное дело, и о том я пишу тебе прямо. Понимаю, что вы не успели хорошо отдохнуть после такого большого похода, однако прошу тебя как друг, а даже не как Новгородский князь. И ещё прошу о вашей ратной помощи как воин – воина.

Высоким Господним советом задуман большой поход в земли западнее Ладоги. Наши давние данники и союзники, племя карела, терпят в последнее время постоянные набеги, всяческое притеснение, тяготы и кровопролитие от своих западных соседей финских племён еми и суми. Те в своё время ещё при великом князе Ярославе Мудром Великому Новгороду дань платили. Но уже вот как пять десятков лет без малого, как они отложились от сей тяготы, а затем и вовсе свеям поклонились. Теперь же с их науськивания и поддержки и вовсе наших верных данников и союзников карелу стали примучивать. Коли не защитим мы карелу, так побьют их, а сумь и емь на Ладоге тогда встанут и утвердятся. А там будут уже и самому Великому Новгороду разореньем угрожать, торговые пути ему перекроют, а самое страшное, что с ними на Ладоге и Швеция утвердиться. Тогда и вовсе тяжко нам станет.

Дабы не допустить всего этого и пресечь сие безобразие, в последних числах декабря я со своей дружиной вместе с ушкуйниками иду в зимний поход. Коли надумаешь, милости прошу и вас в наш ратный строй, тогда мы совместно задуманное дело сотворим.

Сбор всех войск предполагаю на своём загородном подворье, на Неревском конце, у речки Веряжки.

Весь съестной припас, корм для коней, тёплую рухлядь и всё прочее, в чём только какая нужда будет, Высокий Господний совет предоставит вашей рати с избытком.»

Внизу оттиск личной княжеской печати и дата.

Всё было как обычно кратко и ёмко, как раз в стиле Ярослава Всеволодовича. Что-то подобное Андрей и предполагал, слушая рассказ Лавра Буриславовича о странных вопросах князя при беседе после их возвращения из заграничного похода. Да и по тем отголоскам памяти из прошлой жизни что-то подобное о походе новгородцев в финские земли тоже подспудно всплывало в его сознании. Никакой конкретики, правда, в этих «отголосках» не было, кроме того, что после удачной для Новгорода зимней компании, обозленная сумь и емь совершила в отместку через какое-то время новый набег на приладожские земли. И опять же там была бита. Ну да это всё было в другой жизни, а как оно повернётся тут, было совсем ему теперь непонятно, и так вон сколько нового пришло в это время с его появлением. Так что, как говорится, поживем-увидим, – и Андрей, убрав пергамент, направился проверить, как разместились вновь прибывшие, и в первую очередь раненые.

Глава 4.Уппсала, столица королевства Швеции

В зале приёма королевского дворца Уппсалы было жарко и сумрачно. Хоть и горело тут более двух десятков смолистых факелов и жировых светильников по всем бокам, но света всё равно было мало, и смутные тени стояли в углах, искажая лица присутствующих, оттого делая их ещё более резкими и неприветливыми. Да и как тут было выглядеть по-другому, когда на малом королевском регентском совете обсуждались вопросы, касавшееся всех многочисленных кланов и родов Швеции. Со времён древних Инглингов не было покоя и стабильности в королевстве. При установившемся со времён викингов выборном начале, власть тут передавалась конунгам из трёх самых могущественных родов, носивших имена своих основателей: Стенкиля, Сверкера и Эрика. Возникшее из владевшей землями древней крестьянской аристократии дворянское сословие, являясь опорой в военных делах, набирало всё больше веса на общественных собраниях – тингах. Из их среды тоже начали выдвигаться несколько сильных родов, также требовавших свою долю власти. И самым сильным здесь был род Фолькунгов, вышедший из потомков вестготов. Любому королю Швеции приходилось учитывать все разногласия и чаянья родов и кланов своих поданных. В противном случае, шатающийся трон занимал другой, более удобный претендент, а прежнего монарха в лучшем случае ждало изгнание, ну а в худшем – смерть, причём зачастую со всей своей семьёй и близкими из проигравшего борьбу рода.

Шумные дебаты уже подходили к концу, Эрик XI Шепелявый обвёл взглядом длинный стол, за которым заседали разгорячённые спорами представители основных шведских кланов и вновь постарался примирить все враждующие стороны.

– Славные сыны Швеции, не время враждовать и считать ошибки у своего соотечественника и соседа. Сейчас самое время объединить все наши силы для того, чтобы усилить нашу общую державу. Морская владычица Дания ослабла в противостоянии с Ганзой и Саксонцами. У немцев, в свою очередь, весь интерес сейчас – это выдавить датчан на их острова и забрать под себя земли в Эстляндии и Ливонии. За Готланд мы можем пока больше не опасаться. Он теперь никому не по зубам, и пришло уже время сосредоточить свой взгляд на востоке. Только там, в Тавастии, мы можем прирастить королевство новыми землями и данниками. Край тот богат мехами, что так ценятся во всех странах и приносят хороший доход. Жители же этой дикой страны делятся на три народа Суоми, Хями и Карела. Мира между ними и раньше то не было, а теперь же с нашей помощью там и вовсе идёт затяжная война. Нам осталось только помочь западным тавастам против восточных карел, и тех изгонят за Ладогу, а там уже и исконные земли русского Новгорода начинаются. Богатые, замечу вам, земли. Пройдёт немного времени, и мы сможем покорить все местные финские народы с помощью креста и меча, а там уже займёмся и самими русскими. Папа Григорий IX обещал мне продолжить дело своего предшественника Гонория III, поддержать все наши деяния на востоке и даже, более того, объявить и благословить крестовые походы против язычников Тавастии и против Руси. А это значит, что, если разразится война с Новгородом, то мы в ней будем не одни, и в общем натиске на Русь нас поддержат Ливонские ордена немцев крестоносцев и многие другие западные народы.