Вот он мой выпускной, и я надолго оставлю память о себе вам, бляди. Вы почти десять лет ломали мне психику, теперь я переломаю вам ваши кости.
– В стойку, - басит одногруппник, резко толкая меня в спину.
Я разворачиваюсь и, провернув шест, нападаю. Шаг вперёд, ещё один, ещё.
– Не напирай! Ты знаешь, что он это считает с тебя.
– Пусть считывает, я ему всё равно рожу раскрою!
Тенёв ставит кольцевой блок и выбивает бо из моих рук. Для меня это редкость, мало кто может разоружить меня. Тем более, что у Тенёва другой профиль.
А это значит одно. Он прав. Слишком много эмоций.
– Осталось немного, Влад, и мы будем свободны. Я бы посоветовал тебе выждать и выйти отсюда через три часа, не оборачиваясь. Но ведь ты так не хочешь?
– Не хочу, ты сам знаешь. Я не умею как ты - ждать. Я и так ждал слишком долго.
– Тогда удачи, брат.
Мы бьём ладонями, крепко сцепляя пальцы.
Он прав, ещё немного. Ещё чуть-чуть и мы свалим из этой выгребной ямы. И никогда не вернёмся. Широ Танаки и другие “любимые” учителя больше не смогут ломать нас, а родители получат немного не то, что им обещали, когда они отдавали сюда своих проблемных детей.
Это как с огнём и кислородом. Если запер пожар в комнате, лучше не открывать окно. А наше вот-вот откроется.
Я, Тенёв, Лука и Крит спускаемся с верхнего входа в концертный зал интерната, присоединяясь к остальным. На нас сегодня не грязно-кирпичная форма, а смокинги, и мы опускаем рукава, чтобы преподаватели, выпускающие “птенцов из гнезда”, не увидели небольшие знаки отличия, которыми мы обзавелись сегодня ночью, когда сбежали в город.
Напоминание, что детство наше было перемолото в труху и развеяно по ветру рукой Широ Танаки и его коллег.
Я выбрал змея, через кисть и до локтя. Чтобы помнить своего блядского учителя. Тенёв набил орла, выставившего когти прямо перед тем, как вцепиться в глотку жерве. Чтобы не забыть, что тут его научили выдирать своё, иначе останешься с носом. Лука “обмотал” руку набитой цепью, а Крит… Крит какого-то хуя завёл под кожу цветок. Есть у меня подозрения, у кого он его “сорвал”, но вот почему решил так оставить в памяти - вопрос. Но это его дело.
А ещё я надеюсь, что мы четверо больше никогда не увидимся. Мы держались друг за друга в этом аду, но там, за забором, хочется обо всём забыть. И парни думают так же.
Фарс, именуемый выпускным, начинается. Нам всем уже есть восемнадцать, последний курс школы закончен. Да, нас тут многому научили. Математике, физике, химии, даже литературе и прочим наукам.
А ещё строевой, рукопашному и владению оружием, восточным практикам. Это должно было научить нас дисциплине и послушанию. С большинством так и вышло, но не с нами.
Но нельзя не отметить, что самоконтролю научить смогли. Да. Спасибо, сейчас как раз кстати, пока мой дражайший учитель толкает речь, я даже могу сдержать себя и не швырнуть аттестат так, чтобы ему отсекло башку.