И так происходило не только на далеких окраинах царства, но и в землях, относящихся к его ядру.
Выдающийся дореволюционный историк М.К. Любавский писал: «Монастыри вытянули из населенных мест значительное количество жителей и разбросали их по пустынным, незаселенным местам, почему-либо обойденным или еще не захваченным княжеской или земской колонизацией. Общей тенденцией монастырской колонизации было, таким образом, разрежение населения, более равномерное распределение его на территории и отчасти расширение области русских поселений. В этом отношении монашеское житие действовало заодно с природой страны, которая, как мы уже не раз имели случай убедиться, рассеивала русскую оседлость, разбрасывала население, не позволяя ему скучиваться на одном месте. Монастырская колонизация на счет существовавших поселков создала множество новых, особого типа и особой общественной организации. Можно насчитать
Все это яркая, убедительная, но все же цифирь. А вот живой человеческий пример, как искреннее желание монаха предаться в уединении молитвам создало – безо всяких планов на сей счет с его стороны – особый поток русской «монастырской колонизации».
До обширной северной области, во главе которой стоял город Галич, на исходе XIV века дотянулся луч духовной звезды, вспыхнувшей в обители на горе Маковец: окрестностей Галича достиг святой Авраамий Галицкий и Чухломской. Когда Авраамий уходил из обители Сергия, мечтая об уединенной жизни, наставник благословил его. Житие святого Авраамия сообщает: расставаясь со своим учеником, Сергий дал ему наставление: «Чадо! Богом наставляемый, ты хочешь идти в пустыню; если придут к тебе братья, принимай их с любовью и наставляй их ко спасению, и не себе угождай, по апостолу, но ближнему своему, и немощи немощных носи, как и Христос себе не угодил».
Всю последующую жизнь святой Авраамий провел, выполняя завет Сергия Радонежского. Сам он не хотел жить среди людей и едва терпел, когда требовалось оторваться от молитвы, чтобы дать кому-то духовное поучение. Но так велел ему Сергий, и его словам Авраамий подчинял свою волю, сколько мог.
Покинув Троице-Сергиеву обитель, Авраамий пришел на берег Галичского озера, противоположный от города. Там, как рассказывает Житие, он обрел чудотворную икону Богородицы, «.стоящую на дереве и сияющую неизреченным светом». От Пречистой было ему повеление: основать на этом месте монастырь. Авраамий в одиночку построил малый деревянный храм. Затем галицкий князь Дмитрий Борисович дал ему средства на возведение большого храма и на «все потребное монастырю». Так родился Пречистой Богородицы Заозерский Авраамиев монастырь. Сам основатель трудился, рубя лес и копая землю.
«Когда обитель расширилась и увеличилось число братии, – говорит Житие, – помыслил преподобный выйти из обители и жить одному в безмолвии. Он поставил братии вместо себя игумена, именем Порфирия, сам же скрылся от братии тайно от всех». Авраамий нашел место, «очень удобное для безмолвия», и остался там уединенно предаваться молчальничеству и молитве. Братия отыскала его, умоляла вернуться, но он отказал. Тогда иноки выпросили у Авраамия разрешение поселиться рядом с ним. Так появилась новая обитель – Великая пустынь во имя Положения честного пояса Богородицы.
Через некоторое время история с тайным уходом из монастыря повторилась, но уединившегося Авраамия опять нашли. Так вокруг его келейки возникла Верхняя Богородичная пустынь на реке Воче. А спустя некоторое время Авраамий ушел и из третьего своего монастыря.
Он поселился на берегу Чухломского озера, в живописном месте, под лесистой горой. Срубил домик, срубил часовенку. И вновь его одинокая келья сделалась центром притяжения для учеников и братии. Авраамий благословил их устроиться на горе, но сам остался внизу, особно. Так был основан Городецкий монастырь во имя Покрова Богородицы. Фигура Авраамия до такой степени привлекала тех, кто искал иноческой жизни, что число братии в этом диком месте скоро умножилось до ста человек! За полгода до своей кончины святой узнал, когда наступит его последний срок. Перед смертью он собрал учеников изо всех своих обителей и дал им последнее наставление.
Русский монах, добравшись до необжитых мест, искренне радовался безлюдию: тут ему ничто не мешало предаваться молитвам. Он вовсе не желал, чтобы вокруг него собирались ученики и последователи. Он хотел тишины великой! Но так уж Бог устроил: где один спасся, туда тысячи идут по горящим следам его веры.
Однажды известный православный писатель Елена Владимировна Хаецкая высказала мысль, согласную с духом старомосковской цивилизации: «Смирение в православии вовсе не означает, что надо быть тряпкой». Русская церковь XIV–XVII веков проявляла в стоянии за веру твердость поистине «адамантовую» и воинственность Нового Израиля. Этот ее жесткий, непримиримый стиль явился результатом «работы над ошибками», сделанными ранее «старшими царствами» православного мира. Церковь Константинопольская проявила дряблость, соглашательство, уступала монархам своим, покупавшим у Рима согбенной спиной и отступничеством в пользу церковной унии поддержку в военных делах. И что купили императоры Второго Рима в итоге? Гибель свою. Что приобрела церковь, увиливавшая от прямой борьбы, благословлявшая то малое соглашательство, то великие компромиссы в делах веры, где никаких компромиссов быть не может? Потерю авторитета духовного и полную потерю власти над церковью Руси. Урок: бесполезно выдавать собственную слабость, трусость и леность за смирение. Неблагодарный победитель все равно вытрет сапоги о поверженное тело слабака, много болтавшего о необходимости смирения. В подобном «смирении» ничего нет, кроме умаления веры.
Сказано в Откровении святого Иоанна Богослова: «.Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: „я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды“; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть. Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся. Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр., 3: 15–21).
Так, например, грозными словами увещевал великого князя Ивана III владыка ростовский Вассиан, когда надо было московским полкам выходить в поле и противостоять нашествию хана Ахмата (1480). Пастырское послание Вассиана государю звучит сурово и требовательно: «Призвав Бога на помощь, и Пречистую Его Матерь, и святых Его, и святительское благословение, и всенародную молитву, крепко вооружившись силою честного креста, выходи против окаянного мысленного волка, как называю я ужасного Ахмата, чтобы вырвать из пасти его словесное стадо Христовых овец. Святители, митрополит и мы все вместе с ними, молящиеся за ваше высокородие, со всем боголюбивым собором молитву непрестанно творим, по всем святым церквам всегда молебны и святую службу совершаем по всей нашей отчизне о вашей победе, и все христиане непрестанно Бога молят, чтобы даровал Он тебе победу над супротивными врагами, и надеемся получить ее от всемилостивого Бога. Ныне же слыхали мы, что басурманин Ахмат уже приближается и губит христиан, и более всего похваляется одолеть твое отечество, а ты перед ним смиряешься, и молишь о мире, и послал к нему послов. А он, окаянный, все равно гневом дышит и моления твоего не слушает, желая до конца разорить христианство. Но ты не унывай, но возложи на Господа печаль твою, и он тебя укрепит. Ибо Господь гордым противится, а смиренным дает благодать».
Ободряя Ивана Васильевича, Вассиан порой обращается и к оружию обличения. В подобных случаях он, как пастырь, беспощаден.
Так, Вассиан пишет: «А еще дошло до нас, что прежние смутьяны не перестают шептать в ухо твое слова обманные и советуют тебе не противиться супостатам, но отступить и предать на расхищение волкам словесное стадо Христовых овец. Подумай о себе и о своем стаде, к которому тебя Дух Святой поставил. О боголюбивый вседержавный государь, молим мы твое могущество, не слушай таких советов их, послушай лучше учителя вселенной Павла, сказавшего о таковых: „Разразится гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдой; осуетились они в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце. Называя себя мудрыми, обезумели, и так как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства". А также и сам Господь сказал: „Если глаз твой тебя соблазняет, выколи его", а если рука или нога, то отсечь повелевает. Но понимай под этим не плотскую, видимую руку, или ногу, или глаз, но ближних твоих, которые советуют тебе совершить неправое дело, отринь далеко их, то есть отсеки, и не слушай их советов. А что советуют тебе эти обманщики лжеименитые, мнящие себя христианами? Одно лишь – побросать щиты и, нимало не сопротивляясь этим окаянным сыроядцам, предав христианство и отечество, изгнанниками скитаться по другим странам. Подумай же, великоумный государь, от какой славы к какому бесчестью сводят они твое величество! Когда такие тьмы народа погибли и церкви Божии разорены и осквернены, кто настолько каменносердечен, что не восплачется о их погибели! Устрашись же и ты, о пастырь, – не с тебя ли взыщет Бог кровь их, согласно словам пророка? И куда ты надеешься убежать и где воцариться, погубив врученное тебе Богом стадо?.. Не слушай же, государь, тех, кто хочет твою честь в бесчестье и славу в бесславье превратить и чтобы стал ты изгнанником и предателем христиан назывался. Отложи весь страх, будь силен помощью Господа, его властью и силой. А это, как мы слышим, безбожное племя агарян приблизилось к земле нашей, к вотчине твоей. Уже многие соседние с нами земли захватили они и движутся на нас. Выходи же скорее навстречу, призвав Бога на помощь и Пречистую Богородицу, нам, христианам, помощницу и заступницу, и всех святых Его».
Вассиан напоминает государю о благом примере его предков, стремясь разжечь в сердце правителя не славолюбие, а огонь мужества во славу Божию.
Он взывает: «Последуй примеру прежде бывших прародителей твоих, великих князей, которые не только обороняли Русскую землю от поганых, но и иные страны подчиняли; я имею в виду Игоря, и Святослава, и Владимира, которые с греческих царей дань брали, а также Владимира Мономаха – как и сколько раз бился он с окаянными половцами за Русскую землю, и иных многих, о которых ты лучше нас знаешь».
Святой Филипп, митрополит Московский, провел на кафедре два года: 1566–1568. Прославился он как непримиримый противник опричнины, великий проповедник христианской благодатной любви, противостоящей насилию, немилосердной «грозе», беспощадному пути неразбавленного «государственного интереса». За свою твердость он и принял мученическую смерть от рук Малюты Скуратова. От Филиппа осталось пять его посланий. Четыре из них сохранилось в Соловецком монастыре, пятое – в Кирилло-Белозерском. Вглядимся в них: писания эти показывают, как в архиерее, возглавлявшем русскую церковь, сочетались христианское милосердие, доброта, заботливость с пылом яростного «стоятеля» за веру.
ebooksa