Принцепс

– Три дня. Я даю тебе волей моего князя. Пошёл прочь, помесь ишака и козла, а то велю гнать тебя до ворот плётками.

– Погоди, Ратибор! – поднял руку Спящий Леопард – Гнать послов плётками в нашей традиции не принято. Это низкий стиль. Ты, лично ты, меховой боярин, с чем конкретно не согласен? – на хорошем русском спросил Кеннет Маккинли. – Я не князь. Дружину в вашем городе держать не буду, право суда передам выборному, как в Киеве и Смоленске, исполняйте законы и живите, как хотите. Я буду вашим королём. Вы мне будете платить, а я вас защищать. Я не сбегу из города, как Рюрикович. Настала пора прогнать всех этих датских поганцев и образовать единое королевство. Если Новгород с этим согласен, беру вас под свою руку, а если нет, то зажарю вас на руинах города. Мне он не очень-то и нужен. Понял меня, боярин. Ну, тогда, с Богом, бегом марш!

Глава 12

Пятнадцатого августа 1195 года в Рим, для помазания на царство, прибыл император Генрих VII Вельф. Выглядел старик хоть и величественно, но верхом передвигаться уже не мог, да и пешком с большим трудом. Если протянет ещё пару лет, то и это будет большим достижением. Он это и сам отлично понимал, поэтому с коронацией решил не затягивать, тем более что ситуация внутри империи продолжала накаляться, как забытая на огне сковородка. Безоговорочно поддержали нового императора все города северной Италии, графства Бургундия и Савойя, герцогство Богемия и его собственные домены – Брауншвейг и Люнебург. Швабия, Франкония, Верхняя и Нижняя Лотарингия и Фризия, в которых были сильны позиции сторонников Карла Смелого, заняли позицию вооружённого нейтралитета, хоть и не отказываясь от вассальной присяги, они ясно дали понять, что в войне между Вельфами и Штауфенами поддерживать никого не будут. Бавария, Саксония и Австрия, чьи правящие дома получили свои владения благодаря Фридриху Барбароссе, присягнули его четвёртому сыну Оттону, бывшему маркграфу Бургундии. Словом, вчера ещё единая и монолитная империя в одночасье превратилась в банку с пауками, и всё это благодаря одной единственной героической атаке Филиппа-Августа. Наверное, он сейчас, наблюдая развитие событий с того света, задорно хохочет.

Ричарда ни один из имперских князей открыто не поддержал, но только у него были сторонники во всех трёх сторонах конфликта. Причём сторонников было действительно много, если и не половина, то близко к этому. В основном мелкие сеньоры и молодёжь, но ведь именно молодёжи принадлежит будущее.

Никакого желания влезать в имперскую политику у Ричарда не было. Больше того, он её уже приговорил, как когда-то приговорил Византию. Империя должна быть только одна, возрождённая из античности Римская. Не Священная и не Восточная, а настоящая.

Старый Генрих стоически выдержал обряд миропомазания и коронации, торжественный обед в свою честь в Латтеранском дворце, а после напросился на приватный разговор со своим шурином[51]. В Риме Ричард уже по привычке квартировал в палаццо Рауля де Лузиньяна, именно там они и встретились вечером семнадцатого августа.

– Ваше здоровье, брат мой. – император осторожно смочил губы «Ливийцем» потом сделал небольшой глоток и, немного посмаковав послевкусие, допил первую до дна.

– Взаимно, брат мой. – Ричард усмехнулся одними глазами и поддержал почин зятя – Право, вы неплохо выглядите, Генрих, а мне врали, что вы при смерти.

– Не врали, Ричард. Я на самом деле при смерти и осталось мне совсем немного.

– Это как считать, Генрих. Мне тоже немного осталось. Вы вообще живём недолго. Важно – что ты успел сделать за это время. Иной за год успевает сделать больше, чем другой за пятьдесят.

– Терпеть не могу философию, но здравая мысль в этом есть. За оставшийся год мне предстоит сделать осень много, вы мне поможете?

– Смотря чем, брат мой. Я сейчас веду три войны одновременно: в Африке, Аравии и на Руси. Весной меня наверняка втянут в войну против Арагона, а граф Лестер начнёт реконкисту Испании. Все мои войска на год вперёд уже распределены до последнего обозника, но и их не хватает.

– Понимаю. На военную помощь я и не рассчитывал, в ней мне отказал даже старший сын. Представьте, Ричард, он заявил, что является королём Венгрии, а королевство Венгрия не является вассалом империи, и у него хватает своих забот.

– Если судить по совести, то Генрих-младший абсолютно прав. Королевство себе он добыл мечом, а с востока его до сих пор терзают кочевники половцы. У него сейчас есть заботы поважнее, чем старая вражда между Вельфами и Штауфенами. Сынок подрос, и он теперь сам король. Смиритесь с этим и порадуйтесь за него.

– Чему здесь радоваться, Ричард? Что дети не уважают своего отца?

– Бросьте, Генрих. Это у вас старческое брюзжание. Нам кажется, что раньше было лучше, но это только потому, что раньше мы были молоды, а молодым быть лучше, чем старым. В любом случае, и в этом вопросе я вам помочь не смогу. Ваш сын мой вассал, как титулярный граф Дамиетты, в Европе он владеет независимым королевством и мне не подчиняется.

– Оттон сказал, что наёмников вы у него отзовёте.

– Он правду сказал. Как только они приведут маркграфство в порядок, так сразу и отзову. Они уже учтены графом Лестером в войне будущего года. Я вообще не планировал использовать наёмников в войнах между христианами. Этого бы и не случилось, не напади Филипп-Август на графство Савойя. Но король Франков уже расплатился за эту ошибку своей жизнью, а значит наёмникам пора вернуться к крестовому походу. Их задача – отвоевать у неверных владения Римской империи. Отбить у мавров и арабов Испанию, Марокко и Алжир. Однако все вассалы графства Бургундия в полном распоряжении Оттона. Вашего сына и вашего вассала.

– Оттон сказал, что выплатит щитовые.