Глава восьмая
Сэр Уинстон Черчилль сидел в капитанской каюте, идущей в подводном положении, субмарины Роял Нэви "Афродита" и периодически посасывал незажженную сигару. Посасывал жадно, словно пытаясь получить дым без огня.
Своего нынешнего статуса Черчилль пока так и не понял. После неудачной попытки атаковать китайскую базу на острове Рюген, ответного удара по Лондону ожидали со дня на день. Премьер-министр принял решение не покидать города, но королева приказала его эвакуировать. Можно ли считать насильственную эвакуацию арестом? Кроме курения его ни в чем не ограничили, у двери каюты не стоял караульный, но выходить из нее, у сэра Уинстона желания не возникало.
Да, к сожалению, не удалось добраться даже до Рюгена, не говоря уж про Ленинград и Москву. Возможно, решение единой армадой и было ошибочным, эти новые русские ракеты по такой большой цели работали чертовски эффективно, но скорее всего шансов добраться до цели не было вообще никаких. Русские ждали, и наверняка предусмотрели все возможные варианты.
Мерзавец Стивенс отказался выполнить приказ — использовать, находящиеся в его распоряжении, два ядерных боеприпаса, а вместо этого сдался вместе с ними в плен израильтянам, как только войну Британии и союзникам объявил Советский Союз. Впрочем, сдался не он один, сдались и французы с турками, а так-же последние французские части в Юго-Восточной Азии. "Азия — для азиатов!" Сегодня уже свершившийся факт. А завтра для азиатов будет и Европа, и даже Остров! Этот новый Атилла, новый Чингисхан — Сталин проглотит все.
Во Франции уже пало правительство Рене Майера, а Шарль де Голль наотрез отказался возглавить новое правительство. "Францию неминуемо ожидает позорная капитуляция, и я предпочитаю пережить этот позор в качестве простого гражданина." Не сегодня — завтра рухнут кабинеты в Австралии, Южно-Африканском Союзе и Новой Зеландии. В Турции давно анархия и паника, из европейской части и Стамбула массовый исход на азиатский берег, беженцы голодают, уже начались эпидемии.
Уинстон Черчилль сделал большой глоток "бурбона" и снова попыхал незажженной сигарой. Бежать из Лондона не имело никакого смысла, кроме недолгого продления иллюзии продолжающейся борьбы за Империю. Если и бежать, то подальше, сразу в Австралию, дотуда еще полгода не доберутся, а Канада граничит с Аляской.
Аляска еще эта на его голову свалилась. Не могло быть никакой Аляски, никакой Аляски аналитики не прогнозировали даже в самых изощренных вариантах развала САСШ, но Она Есть. И армия бывших САСШ в Европе теперь армия Аляски. Наверное, Риджуэй уже взял Амстердам, а может даже и Антверпен. Защищать их нечем, приходи и занимай. Интересно — куда он дальше двинется? Во Францию, или через пролив?
Хорошо хоть, пока не угасает, а даже разгорается конфликт КЮША и САСШ, уже образовались настоящие линии фронта, и хоть и лениво, но каждый день постреливает артиллерия. А между тем флот чертовой Аляски объявил о контроле Республики над Панамским каналом. Флот! Аляски! Которой быть не могло! В каюту постучались, вошел секретарь.
— Чего-нибудь желаете, сэр?
— Осведомись у капитана, когда я смогу покурить сигару, Стюарт. Чертовски хочется курить…
Генерал-майор Покрышкин стоял в строю награждаемых третьим. Возглавлял шеренгу Героев сам министр Обороны, маршал Советского Союза, дважды Герой СССР и кавалер двух орденов Победы — Александр Михайлович Василевский, вторым — командующий ВВС и ПВО ГСОВГ, генерал-полковник, дважды Герой Советского Союза — Василий Иосифович Сталин, а третьим он, комдив четвертой авиадивизии ПВО, трижды Герой — Александр Иванович Покрышкин.
Он стоял в ожидании своей четвертой Звезды, и размышлял о превратностях Судьбы. Ставший когда-то первым трижды Героем, ас-истребитель характером обладал склочным, а на язык был не сдержан. Он никогда раньше не упускал случая перемыть косточки "генералу Васе", что разумеется не могло не сказаться на его карьере. Его перевод из ВВС в ПВО хоть и не выглядел опалой, с одной авиадивизии на другую, но по факту — это была именно ссылка в дальний гарнизон, который к тому же постоянно донимали проверками.
А на Дальнем Востоке в это время "генерал Вася" становился "товарищем Младшим", Иван Кожедуб четырежды Героем и полковнику Покрышкину волей-неволей пришлось "прикусить" язык. Это оценили, и когда, уже после своего назначения командующим ВВС и ПВО ГСОВГ, "товарищ Младший" инспектировал его дивизию, пообщались они довольно любезно, а для него лично и очень полезно. Василий Сталин представил полковника Покрышкина к повышению в звании. Правда награда оказалась с отягощением, в виде приказа министра Обороны, запрещающего генералитету полеты. Который опять же не касался самого "Младшего", но тут уже генерал Покрышкин от комментариев удержался. Вместо этого он подал на имя командующего рапорт и получил разрешение. С припиской "Об этом тоже лучше помалкивать."
А потом, когда его подключили к каналу "ЧК", тоже кстати с подачи Сталина-младшего, что означало его принятие своим в неком кругу посвященных с высшим уровнем доверия, Александр Иванович начал испытывать неловкость, за когда то сказанные слова. Ему постоянно вспоминались эти эпизоды, люди которым он их говорил. Интересно, что они теперь про него думали? Завистливый склочник? А после ночного боя за Рюген, когда на него представление в четвертой Звезде подал опять таки товарищ теперь уже Сталин, желание извиниться стало уже нестерпимым. А вчера представился момент.
— Разрешите обратиться, товарищ генерал-полковник? По личному вопросу.
— Обращайтесь, Александр Иванович.
— Хочу извиниться, Василий Иосифович. Язык мой — враг мой.
ebooksa