— Дату нам сообщат за сутки. Они и сами ее пока не знают. Остальное запрошу. Встретимся на обеде, а после все обсудим. Благодарю, что учли мою личную просьбу, господин президент.
— Посиди тут, Гринго. Мне нужно вон с тем сеньором тет-а-тет побеседовать.
Тот, кого назвали Гринго, коротко кивнул и оценил "того сеньора". Обычный мелкий чиновник, продажный и вороватый. Ничего интересного.
Эрнест Хемингуэй допил текилу и придвинул себе бокал компаньона. Тот все равно никогда не пил, только заказывал и делал вид, а текила в этом баре была на удивление хороша. К тому-же, задаток гонорара, полученный в новеньких техасских долларах, которые несмотря на необъявленную войну, охотно принимали в Мексике — позволял ни в чем себе не отказывать.
Известный журналист и писатель оказался в Мексике не случайно, а по заданию крупнейшей и популярнейшей в мире коммунистической газеты "Правда", заключившей с ним просто невероятно выгодный по нынешним временам контракт. Контракт на книгу, в которой он опишет предстоящие события, в которых ему вот-вот предстояло поучаствовать. А еще они взялись издать "Старик и море" сразу на семи языках, включая китайский и корейский.
Все началось пять дней назад. Подошедший тогда к нему в гаванском баре "Эль Флоридита" элегантный джентльмен представился ничего не значащим для Хемингуэя именем, попросил разрешения присесть, а получив — заказал официанту два дайкири. Выпили.
— Вы разумеется не Джон Смит и дайкири вам неприятен. Вы каталонец, правда? Из интербригадовцев.
— Вы очень проницательный человек, мистер Хемингуэй. Я каталонец, но служил не в интернациональной бригаде, а в регулярной республиканской армии Каталонии. Впрочем, это дела давно минувших лет. Сейчас я Джон Смит, гражданин Республики Аляска и глава американского отдела советского издательства "Правда". Вам знакома эта газета?
Вопрос разумеется был риторический, газету "Правда" знал каждый умеющий читать житель планеты Земля. "Правда" издавалась на семи языках, а перепечатки из нее украшали первые полосы всех ведущих мировых изданий. В "Правде" вел еженедельную колонку сам Сталин. А еще ходили слухи, что именно издательству "Правда" теперь принадлежит киностудия "Уорнер Бразерс".
— Издеваетесь, мистер Смит? "Правда" известна всем. Но никому не известно, что вы являетесь главой американского отдела. Впрочем, раз вы угощаете, отчего бы мне вам и не поверить. Закажите еще дайкири, а то я признаться на мели.
— Гарсон! Дайкири сеньору и кофе для меня, — Джон Смит не оборачивался, и почти не повысил голос, но прозвучало в нем что-то такое, что полусонный кубинец буквально метнулся как ошпаренный, — Я с вашего позволения воздержусь. Что может вас убедить?
— Внятное объяснение — как такой важный господин мог оказаться в этой дыре?
— Я специально прибыл для встречи с вами, мой недоверчивый друг. Издательство "Правда" заинтересовано в сотрудничестве с вами.
— У вас прекрасные репортеры, а про колумнистах я вообще молчу. Мне в лучшем случае удастся написать на седьмую-восьмую полосу. И ради этого вы приехали в Гавану? Чтобы проглотить такое, мне нужно еще раз запить.
На этот раз мистер Смит просто щелкнул пальцами, дайкири образовалось почти мгновенно.
— Мы хотим заказать вам книгу, а возможно и киносценарий. Детали я готов оговорить немедленно, а если подпишем контракт — сразу получите задаток. Еще дайкири, мистер Хемингуэй?
— Нет! Мануэль! Кофе. Двойной и покрепче. Я весь внимание, мистер Смит.
Задание на книгу было довольно странным. Мистер Смит назвал только главного героя — какого-то никому не известного молодого аргентинца, но поставил условие неразглашения этого пункта контракта. К группе этого аргентинского доктора, Хемингуэя прикрепляли приказом из Москвы, как официального корреспондента "Правды". Так что не исключалось и появление его материалов и на первой полосе. Но главное книга!
Группа Эрнесто Гевары де ла Серна оказалась не много, ни мало — как боевым отрядом Нового Коминтерна, о котором во всем мире еще никто ни сном, ни духом. Это уже само по себе тянуло на мировую сенсацию, но раз эту информацию до сих пор держат в секрете, значит и ему в газету передавать репортаж пока рано. Хотели бы — и без него давно оповестили. Хемингуэй доверие оценил. "Главное книга!" Сенсации нужно подавать вовремя…
ebooksa