Хоть "Правда" и не издавалась пока на венгерском языке, почти все статьи из нее переводились и перепечатывались в местных газетах, и о том, что в СССР приняли закон о профессиональном спорте, Пушкаш конечно знал. Он послушно присел на указанное место и заинтересованно поглядел на "покупателей". Двое, военный и гражданский. Третий просто переводчик. Переводчик и начал.
— Здравствуйте, товарищ капитан. Я атташе по культуре, посольства Советского Союза в Будапеште, Владимир Миронов. Товарищ Семичастный, — услышав свою фамилию, "гражданский" чуть кивнул, — Полковник Государственной Безопасности СССР, заместитель министра ГБ по связям с общественностью и начальник футбольного клуба Динамо Москва. А господин Колин Уолкер — исполнительный директор спортивного отдела компании "Эй Эн Би Си"[30], нам всем очень приятно с вами познакомиться.
— Взаимно, товарищи. Для меня — это большая честь. Но прежде, чем перейти к обсуждению условий контракта, я хотел бы четко понять один вопрос — затрагивает ли он предстоящие отборочные игры наших сборных?
Пушкаш специально говорил медленно, чтобы атташе "по культуре" успевал переводить почти синхронно. Отозвался "гражданский", полковник ГБ Семичастный.
— Затрагивает только в том аспекте, что до окончания этих матчей, сам факт подписания контракта, если он состоится, следует держать в полной тайне. А лучше — еще дольше. Мы планируем заявить вас только на весеннюю часть чемпионата, заявки в Федерации футбола СССР принимают до тридцать первого января. Будет просто замечательно, если нам удастся сделать в этот день сенсацию. Тогда наши соперники ничем ответить уже не успеют.
— Я буду продолжать играть за сборную Венгрии?
— Конечно.
— Я готов начать обсуждение, товарищи.
Обсуждение начал "военный" глава спортивного отдела телекомпании "Эй эН Би Си", мистер Колин Уолкер, причем, как показалось Пушкашу, на чистом русском языке.
— Контракт на миллион рублей[31] за десять лет вас заинтересует?
Долго считать Пушкашу не пришлось, если разложить миллион на месячные зарплаты, то получалось почти в шесть раз больше, чем он получал сейчас.
— Сумма огромная и срок нереальный. Мне уже двадцать шесть, и еще десять лет играть в футбол я вряд ли смогу[32].
— Мы это понимаем, поэтому предлагаем вам подписать контракт не с московским Динамо, а с телекомпанией "Эй Эн Би Си". В Динамо мы передадим вас в аренду. Футбол теперь не просто игра, но целая индустрия. Закончив карьеру игрока, вы сможете стать тренером, или, на худой конец, одним из обозревателей на нашем телеканале. Мы с вами заключаем этот контракт не только как с игроком, но и с тем телевизионным персонажем, которого нам еще только предстоит создать. В наших интересах, чтобы вы играли за сборную Венгрии как можно лучше. Нам нужна Звезда футбола.
— Я согласен, товарищи.
Ответный дружеский визит делегации Советского Союза, сэр Грининг принимал уже в новой столице. Решение о ее размещении в Лонгёе и новое название согласовали прямо в Москве, еще во время того исторического визита и все тем же неизбранным составом Верховного Совета Республики. Против голосовал только генерал Олешев. Не против места, но против названия. После тех встреч в Москве, Николай Николаевич Олешев демонстративно перестал общаться с Гринингом о личном и подал рапорт об отставке с должности Главного военного коменданта Канады и полуострова Аляска, но получил категорический отказ. Василевский демонстративно тот рапорт порвал. "Я даже докладывать не буду, знаю, что бесполезно. Да и сам я категорически против. Ты сейчас Стране больше пользы приносишь, чем все эти болтуны дипломаты вместе взятые. Терпи, Коля. Не Москву переименовали, подумаешь, какая-то деревня на краю земли."
Но это для Василевского она была на краю земли, а для генерала-армии, Николая Олешева, буквально через речку. К тому-же, эта "деревня" почти на целую неделю становилась фактической столицей мира. А в кулуарах, торжественных приемов, церемоний и банкетов, этого, якобы исключительно ритуального визита, решалась без всякого преувеличения судьба мира.
За прошедшие после "Эдмонтонской конференции" два месяца, цепь трагических событий, а также обмен территориями между СССР и Республикой Аляска, совершенно изменили расклад сил в Северной Америке. Сил даже не столько военных, хотя теперь севернее САСШ появилось еще одно американское государство с мощной армией и флотом, а также имеющие за спиной Четырнадцатую Гвардейскую ударную армию русских, сколько сил нравственных, морально этических.
На северной границе САСШ вдруг возникло государство, которым уже гордился каждый американец — от Сан Диего до Бостона и от Сиэтла до Майами. И то, что сэр Эрнест Генри Грининг недавно открыто заявил о вступлении в партию Коммунистов, лишь добавило ему симпатий среди простых американцев. Да что там симпатий, после его слов "Коммунизм никому не навязывают, меня сочли достойным. И социализм никому не навязывают, социализм нужно еще заработать, его нужно самим построить, за нас никто ничего делать не будет.", в рейтинге популярности американских политиков всех времен, он обошел Вашингтона, Рузвельта и Эйзенхауэра вместе взятых, а про ныне живущих и говорить не стоило, упоминания о них не превышали планку статистической погрешности.
Желание встретиться с русскими в Олешев-Сити изъявили абсолютно все президенты новых американских государств, отказывать русские никому не стали, но сразу поставили условие — все встречи будут трехсторонними. И хотя в состав Советской делегации больше не входил друг Николай, его дух на встрече незримо присутствовал, и не оставлял президента Аляски своим покровительством. Похоже, сейчас этот "дух" заговорил в генерале Мэтью Риджуэе.
ebooksa