Издатель

На третьем этаже у квартиры Вениамина Бенедиктовича собралась внушительная очередь. Молодые девчата сидели на лестничной клетке, толпились у дверей тамбура. Каждая держала в руках тетрадку или блокнот. Тамбур к квартире Жабы оказался закрыт.

«Вон оно что», — Боря обнаружил на двери в наличии один звонок на все пять квартир. — «Веня то оказывается весь пролёт приватизировал».

Так оно и было, под хоромы Вениамина Бенедиктовича было выделено аж пять коммуналок.

— По какому случаю митинг, товарищи дамы? — спросил Сивый.

Вопрос предназначался девчонке в мешковатой кофточке и юбке-гармошке по колено.

— Занимайте очередь, молодой человек. Здесь запись.

— За вами можно пристроиться? — подмигнул Боря, резонно полагая, что очередь к Жабе на приём. Любил Вениамин Бенедиктович зачеты у себя дома принимать, особенно у студенточек симпатичных.

— За мной вообще-то уже четверо заняли, — она горделиво вздернула носик. — И ещё трое подойдут.

— Э-э… ясно.

Сивый уже собрался разворачиваться и уходить (ну не ждать же пока очередь сдвинется, равно полдня терять), как другая девчонка наряженная в джинсы и олимпийку, вдруг перепрыгнула через перила и надула перед лицом Сивого жвачку в пузырь, который смачно лопнул.

— Шулько!

— Ленка?

Признаться Борис Дмитриевич не сразу узнал свою однокурсницу Семейку. Ту самую деваху, которая вчера модерировала встречу поэтов в институте. Старосту группы и бывшую одноклассницу.

— Здорова Борь, — она протянула Сивому руку смотря с восхищением. — Ты теперь у нас звезда!

— Чего?

— Слава видящим, слава вещим, Слава любящим всё понять! — наизусть зачитала Ленка Семейка строки из стиха Соло Моновой.

Девки вокруг заслышав эти строки заохали все как одна.

— О май гад, это Боря Сивый?! — взвизгнула девчонка в юбке-гармошки и принялась обмахиваться тетрадкой, едва сознание не теряя.

— Дождались, девки! Он пришёл!

— Это правда он?