С Ленкой встретились без двадцати четыре у проходной. Семейка судя по всему очень боялась опоздать и Борис Дмитриевич предположил, что его бывшая однокурсница пришла сильно заранее назначенного времени. По крайней мере, на момент когда Сивый подошёл к проходной, девчонка уже кемарила на лавочке, положив на руку подбородок и закрыв глаза. Рядом на газетке лежали лушпайки тыквенных семечек и совсем небольшой томик поэзии Александра Блока.
«Не удивлюсь, что она здесь торчит с тех самых пор, как мы разошлись по утру».
Далее поспать у Семейки не вышло — телега Тамары Семёновны, гружённая раскладушкой и книгами, громыхала так, что мертвого из могилы поднимет. Ленка мигом проснулась, вскочила, сгребла лушпайки тыквенных семечек и отправила в мусорное ведро рядом с лавкой. Кстати лавка сама была без спинки и неплохо бы подошла в качестве прилавка. Далековато конечно от проходной, в закуток надо заходить, но себе на ус Борис Дмитриевич информацию намотал. Глядишь пригодится.
Следом Семейка захлопала в ладоши при виде Сивого с трудом катящего тяжеленную телегу, а ещё правое колёсико буксовало то и дело заедая.
«Почувствуй себя карабахским ишаком», — подумал Борис Дмитриевич, в очередной раз выправляя телегу.
— Ну вот дождалась тебя!
— Мы ж на без двадцати четыре договаривались, Лен, — буркнул Сивый, останавливая телегу.
— Не люблю опаздывать, я здесь с трёх, — захихикала она.
Борису Дмитриевич однако не до смеха было. Тягать телегу с книгами и раскладушкой на своём горбу в нынешнем тщедушном теле виделось крайне проблематичным занятием. Сивый аж весь испариной покрылся, рубашка насквозь мокрая. Ленку это не смутило не сколько. Она подбежала к Боре и обняла, чмокнув в щеку, чуть привстав на цыпочки. У Зяблика тело мелкое, а Семейка так вообще миниатюрная кнопка, парочка прям. Обычно вот такие обнимашки при приветствии делают, а они уже сегодня виделись вроде как. Впрочем, отказывать себе в удовольствии обняться с девчоночкой Борис Дмитриевич не стал, пусть и в голове у него крепко засела другая бывшая однокурсница — Машка Бондарь. Ну и никах из головы не вылезала. Но там с ростом бондарихи и ее данными подиумной манекенщицы, на цыпочки уже пришлось бы подниматься самому Боре.
— Ну что, Ленчик, у нас с тобой есть ровно полчаса чтобы разложиться, организоваться, — заявил Сивый. — В десять минут пятого народ с завода выходить начнёт.
Ленка внушительно кивнула.
— Все успеем. На этот счёт даже не переживай! Я все продумала.
Начали раскладываться.
Борис Дмитриевич матюкаясь в губу и шипя через стиснутые зубы, снял раскладушку с телеги, едва не уронив. Разложил, накрыл поверху шторой. Машка вытащила список, тот самый, который составила накануне вместо убогого помятого листка Бориса Дмитриевича. Начали сверяться. Сивый вытащил первую книгу, положил на раскладушку, ну и потянулся за второй, когда бывшая однокурсница его остановила.
— Не, давай по другому делать будем? — предложила она.
— А что тебе не нравится? — удивился Борис Дмитриевич.
— Я же сказала, что все продумала заранее. Смотри сюда!
Она достала три стопочки аккуратно нарезанных бумажных квадратиков, с нумерацией от одного. Борис Дмитриевич задумку понял не сразу, поэтому уточнил. Он всегда когда непонятно предпочитал задавать вопросы. Стыдно не не знать, стыдно не спросить. Жизнь научила не стесняться. Стеснительные они как обиженные из известной поговорки.
— Это что у тебя такое?
— Хочу, чтобы выдача прошла без сучка и задоринки. Вот сюда смотри.
ebooksa