— Гога! — крикнул толстый.
— Буба! — подхватил тощий и тут же добавил товарищу. — Ты куда лезешь? Сейчас моя очередь была первым называться!
— А я Курьер, — представился и я.
Пентаграмма стала прозрачной для глаз бесенят, и те радостно закричали:
— О! Добрый наниматель! А где Паршивка? О! Вот она, Паршивка! Паршивка спит!
— Мне нужно следующее, — принялся ставить условия я. — Вы должны перебрать эти специи и разложить по разным баночкам.
— Хорошая работа! Мы любим такие сложные и умственные задачи! — потер ручонки Буба.
— Торгуйся, придурок! — цыкнул на него Гога. — А то так и будешь всю жизнь за корку хлеба работать.
А затем наставил палец на меня. Тот уперся в защитный периметр, и бесёнок с визгом отдернул его, а затем всё-таки смог спросить:
— Зачем такая работа? Зачем? Зачем тебе перебирать зернышки?
— Э-э-э… — протянул я, не готовый к такому вопросу. — Паршивка сегодня накосячила… провинилась, и я наказал её этой работой.
— Паршивка провинилась! Паршивка наказана! — наперебой загалдели поганцы.
— Не только ты косячишь, — наставил палец на товарища Гога. — Но и Паршивка тоже! Её наказали, и я тебя накажу.
Он отвесил дружку затрещину, и они сцепились в потасовке, но ненадолго. Быстро влетели в защитный контур и с тихим визгом всё-таки успокоились.
— А ещё ты, — я ткнул пальцем в толстого, — примешь облик Паршивки. А ты, Буба, скопируешь меня.
Я вспомнил, как сильно удивился, когда Соли мне рассказала, что эти мелкие демоны умеют принимать облик людей, которых видят, хотя и с ограничением по размеру. Правда, драконесса назвала это их умение абсолютно бесполезным, потому что подделывать голоса и жесты те не умеют, так что спутать их с человеком можно, только если хорошенько обездвижить. Но сейчас я это и собирался сделать.
— Зачем? Зачем? — заверещали бесенята. — Зачем нам принимать ваш облик?
— Я же наказал Паршивку, вот именно она и должна перебирать зернышки. А раз она спит, то ты будешь работать в её образе.
— А мне зачем твой вид принимать? — подозрительно уставился на меня тощий Буба.
— Я ей всегда помогаю, — развел руками я. — Так что принять наш облик надо обязательно.