Чушь. Чувства, любые чувства, не могут быть напрасными и тем более глуповатыми, если они искренни. А Брида она действительно любила.
И вот Синтия пришла. В ожидании, что место гибели Брида обострит ее тоску и жажду мести. В ожидании, что душа вот-вот переполнится пенным вихрем эмоций и воспоминаний.
Но в душе только пустота. И стоит дитя избранных совершенно одна посреди пустого полигона, и ветер гладит ее коротко остриженные волосы. И некому подсказать, поддержать…
Холмики оказались бруствером у небольших окопчиков. В будке было пусто, если не считать засохшей кучи дерьма у одной из стен.
«Где же искать этот проклятый танк? – подумала Синтия с тоской. – Куда они вообще деваются с полигона?»
Ветер безучастно колыхал травы.
А потом, повинуясь неожиданно откуда возникшему порыву, Синтия вынула мобильник и бегом вернулась к дороге.
У дороги она набрала номер.
– Геральт? Это Синтия. Вернись за мной, пожалуйста.
– Хорошо, – отозвался тот бесстрастно.
Целых десять минут Синтия изо всех сил сохраняла душу пустой, а мысли старательно гнала прочь. Едва подъехал ведьмак, порывисто распахнула дверцу и села в машину.
Геральт ничего не спрашивал. Он просто ждал – сидел, положив руки на обтянутый кожей руль, и ждал.
– Ты был прав, ведьмак, – глухо произнесла Синтия. – Мне нечего здесь делать. Отвези меня, пожалуйста, домой, если по пути. Или к Весемиру.
Медленно-медленно, словно нехотя, Геральт повернул к ней лысую татуированную голову. И заглянул в глаза.
Очень редко что-нибудь отражалось в его взгляде. На этот раз определенно отразилось понимание. И еще – Синтии показалось – одобрение.
Хотя, может быть, только показалось…
Фыркнул мотор, Геральт велел «Черкассам» развернуться и погнал на север. Синтия безучастно глядела на мелькающие за окнами деревья.
Лишь спустя час ведьмак нарушил молчание, когда полигон давно пропал позади и снова потянулись вдоль дороги привычные городские кварталы.
– Как его звали? – спросил Геральт.
– Кого? – отвлеклась от самокопания Синтия.