Семен без устали орудовал рулем, помогая джипу юлить среди ям и выбоин. Жалобно постанывали амортизаторы. Серебристая машина съедала расстояние, а ночь скрадывала его.
Оборотень так обессилел, что не стал даже по обыкновению прыгать через забор. Он проломился сквозь стену, словно нападающий чемпионской команды сквозь защитные заслоны аутсайдера. Пыль в свежем проломе еще не успела как следует осесть.
– В сторону! – прошипел Геральт и вывалился из машины на ходу. Семен послушно вильнул вправо, едва не задев открытой дверцей остов сгоревшей таксюхи. А Геральт кинулся в пролом. Один. Навстречу неизбежной ярости подбитой машины, которую пытаются настичь в ее собственном логове.
Оборотень ворочался перед самой платформой, не то собираясь с силами, не то занимая подходящее для трансформации положение. Огни он уже погасил – либо энергии не хватало, либо начал трансформацию.
Взведенный до предела, опьяневший от адреналина, ведьмак шел прямо на него. Не кроясь, с ружьем в руке. И с приговором в глазах.
«Эх, – с тоской подумал Геральт. – В дыры бы от красноголовок да гномьи ракеты вогнать… На части бы гадину расшматовало…»
Патроны с красной граненой пулей были достаточно мощны, чтобы прожечь броню, но слишком малы для серьезного взрывного заряда.
Зато у Геральта имелось несколько гранат. Правда, ручных. И, стало быть, в пробоины их забрасывать придется именно вручную. А оборотень все еще смертельно опасен… Даже для ведьмака. Не оближет смертельным красным лучом по нехватке энергии, так просто раздавит – вон дура какая многотонная! Тяжело перевалившись с боку на бок, трансформер окончательно развернулся кормой к платформе, головой – к забору.
И к Геральту. Уже поднявшему ружье.
Похоже, оборотня до такой степени заездили, что появление ведьмака он попросту прозевал. До самого выстрела он не пытался сопротивляться.
Выстрелов прозвучало два, кончились чудо-патроны. Еще две дырищи – кулак можно просунуть – в грудной броне да интенсивное искрение в глубинах корпуса твари.
Геральт, не теряя времени, уронил бесполезное ружье на взрыхленную землю и сдернул с пояса первую гранату. Отшвырнул в сторону кольцо…
Оборотень сделал стремительный выпад; будь на месте ведьмака кто другой – его смело бы титановой шипастой лапой. Удар такой лапы и жизнь – вещи плохо совместимые.
Но ведьмак был ведьмаком, а не кем-то другим. В последний момент он увернулся, трансформер лишь впустую зачерпнул пустоты. А мгновение спустя первая граната влетела в самую большую дыру на месте оторванной и потерянной еще у АЭС короткой лапы.
Ничтожно малый остаток времени до взрыва Геральт использовал на все сто: успел выдернуть кольцо из второй гранаты и всадить ее в соседнюю пробоину расчетливым баскетбольным крюком.
Внутри оборотня полыхнуло смертельное пламя. Раз, второй. Сдвоенный грохот, свист, скрежет раздираемого корпуса… Гранаты, по-видимому, вызвали взрыв напичканного наукой и техникой нутра твари, ее энергетического сердца.
Громыхнуло в третий раз; корпус трансформера вдруг пошел мириадой змеистых трещин, а миг спустя развалился на бесчисленное количество осколков не крупнее пятидесятикопеечной монеты. Обнажился искореженный скелет-рама с остатками тяг, сочленений, керамических схем, оплавленных, но все еще собранных в жгуты проводков…
Даже умирая, оборотень не затих – продолжал биться в конвульсиях.
Зато ведьмак лежал неподвижно, как упал – так и остался лежать без движения. И нельзя сказать, что поза его выглядела естественной.
Трансформер-сверчок дергался еще минуты три. А потом все же затих. Дернулся напоследок раз, другой, третий, все слабее и слабее, и затих окончательно. Наука улетучивалась из непостижимого создания незаметно для живого глаза, но неотвратимо.