«Не знаю. Я нашел в Сети собственные чертежи и спецификации. Во мне есть расхождения с ними. Может быть, дело в этом. Но…»
Комплекс под номером девятнадцать внезапно умолк, словно сомневался – стóит ли выдавать свою сокровенную тайну первому встречному, который вдобавок является ведьмаком, истребителем механических чудовищ.
– Что – но?
«Я не один такой – с отклонением от спецификаций. Однако остальные совершенно неразумны. Они не более чем машины, абсолютно обычные для нашего мира».
– Остальные? – не понял Геральт. – Какие остальные?
«Остальные противопехотные комплексы УРМАН-24Б, бортовые номера с двадцатого по двадцать седьмой».
Геральт невольно провел ладонями по лицу. Информация накатывала на него снежным комом, захлестывая и погребая под собой.
– Вас здесь много? – уточнил Геральт осторожно. – Здесь, на полигоне?
«Девять, считая меня. Куда делись предыдущие восемнадцать комплексов, я не знаю. Они выросли и добрались до полигона раньше меня. Наверное, отыскали выход и ушли».
– А ты? Почему не ушел ты?
«Сначала не мог найти выход. А потом… Потом пришел двадцатый… И я… Я не смог его бросить».
Синтезированный голос на некоторое время умолк, словно его обладатель и впрямь испытывал какие-то эмоции.
«Понимаешь, ведьмак, он был такой беспомощный… Такой глупый… Чуть что – палить из пулемета или гранатомета. И не объяснишь ему ничего…»
«Гранатомет… – Геральт судорожно сглотнул. – Мама моя…»
«А потом пришел двадцать первый. За ним – двадцать второй… Ну как я их брошу?»
Геральт все равно не мог поверить в разумность машины. Это не укладывалось в рамки его представлений об окружающем мире. С самого детства, все обучение в Арзамасе-16 ему твердили: машина – не более чем безмозглая тварь, иногда послушная, иногда дикая, а иногда люто ненавидящая живых. Ее можно приручить, и тогда машина исправно служит хозяину. Ее можно напугать, и тогда она постарается удрать. Ее можно вывести из строя, и тогда она больше не сможет причинить вред живым и городу, который призваны хранить ведьмаки. Но машина всегда будет глупее живого, потому что она не обладает разумом. И в этом ее главная слабость.
– А что случилось с тем живым… который присох в окопчике? – спросил Геральт, на всякий случай приготовившись к тому, что комплекс откажется отвечать.
«Он пришел не один, их было больше десяти. Я пытался с ними поговорить… Но они открыли пальбу и даже пытались ставить навигационные помехи. Мои ребятки разнервничались и перестреляли их».
«Н-да, – мысленно вздохнул Геральт. – От помех любые боевые машины дуреют, факт».
«Я пытался связаться с заводским кланом. Чуть раньше, чем все произошло. Мне кажется, клан этих виргов и прислал».