— Так и пиши. — Клавиатура перекочевала к Виталию; тот быстро открыл документ-заключение об оперативной проверке, настучал то самое «годен без ограничений» и приложил палец к папиллятору.
— Скажи, Вениамин Палыч, — спросил Лутченко, отодвигая клавиатуру. — Только начистоту, ладно?
— Ну? — Коршунович нахмурился. — Что такое?
Лутченко, глядя в стол, выдохнул:
— Почему вы так привязались к этому нюфу? Он что, действительно такой ас?
Коршунович некоторое время молчал, словно прикидывал, стоит рассказывать или не стоит. Наконец решился:
— Он действительно ас, Виталик. Но дело не в этом. У него такое прикрытие есть на эту операцию, обсвистишься. Я даже не поверил сразу.
Лутченко заинтригованно подобрался на стуле.
— Прикрытие?
— Ага. Родная бабуля в Алзамае. И бабуля в данный момент при смерти. Он, кстати, еще не знает.
Лутченко задумался на секунду.
— Хм… Любящий внук прется к престарелой бабуле из Крыма через всю Сибирь? Что-то не особо верится…
— Но он настоящий внук. Настоящий. Его проверят и выяснят, что настоящий. Понимаешь, в таком деле даже секундная заминка соперника может обеспечить нам победу.
— Ты полагаешь, что соперники будут? — с сомнением протянул Лутченко.
— Готовиться, Виталик, — назидательно произнес Коршунович, — всегда нужно к самому худшему. Учу-учу вас, обормотов, а вы все задаете и задаете одни и те же вопросы. Я-то уже привык, что все обстоит не так плохо, как кажется, а гораздо хуже. Привыкайте и вы.
— Привыкнешь к такому, пожалуй. — Лутченко поднялся. — Когда наш ангел прибудет-то?
— Завтра, наверное. Готовь проводку по неформалке, не будем же мы его тащить в контору на виду у всех…
— Добро, все обеспечим. Мне доступ оформили?
— А как бы ты документ подписал? — фыркнул Коршунович.
Лутченко хлопнул себя по лбу: