— Ну даешь, братан! Узнаю хватку!
— А то! — расплылся в улыбке Чиков. — Хватай давай, фигли стоишь?
Арчи безропотно ухватился за рукоятку неживого пластикового ящика. Нижнего, естественно.
— А лодка твоя не потонет? — поддел Арчи.
— Да она слона выдержит, клянусь! — беспечно отбоярился Чиков.
Вадим Чиков действительно походил на аморфа, но Арчи, естественно, знал, что он сорок третий Чиков в линии очень редкой для Москвы и России вообще морфемы рейнских меарцев. То ли ввиду некоторой созвучности, то ли за редкую сострадательность, выражающуюся в непременном подношении похмельному телу друга бутылочки пивка прямо в постель, Вадика Чикова прозвали «реаниматором». Вплоть до того, что в институтской зачетке у него так и значилось в графе «морфема» — реаниматор. По этому поводу существовала масса внутрикомпанейских преданий, легенд и баек, каждую из которых со смаком вспоминали на все более редких, увы, дружеских попойках в Москве или у моря, когда старая компания умудрялась собраться в более или менее полном составе. Впрочем, когда в неполном — тоже вспоминали, и Арчи ничуть не сомневался, что сегодня тоже многое из старого основательно переворотится.
Лодка и правда вполне выдержала и троих пассажиров, и два ящика пива, и плакат в придачу.
На борт «Вадима» Арчи ступил со смешанным чувством. С одной стороны, хотелось на все плюнуть и с мыслью «когда уже у меня будет такая?» пуститься с Вадиком и Ником в какой-нибудь дальний поход, а с другой — Арчи помнил, что у него меньше часа. И не ему решать, как поступать в дальнейшем.
Арчи вздохнул и провел ладонью по матовому кормовому релингу.
— «Вадим», говоришь? Да, братан, от скромности ты не помрешь!
— От скромности пусть мухи дохнут, — философски заметил Чиков. — Принимай…
Пиво вкрадчиво звякнуло.
«Ненавижу эту работу», — с отчаянием подумал Арчи.
А ведь какие-то три года назад, даже после двойного фитиля, Арчи не сомневался, что любит ее.
Даже жара здесь была другая — влажная, напоенная океанским бризом и тонким запахом тропических фруктов. Лагуна неправдоподобно синела; белесые отростки рифов кое-где выступали из воды, объятые гроздьями пены. Над волнами носились чайки, среди пальм тоже порхало что-то пестрое и пернатое, щебеча при этом беспрестанно.
Это место вызывало одну-единственную ассоциацию: рай. Сущий рай.
Отель, впрочем, смотрелся посреди всей этой первозданной природной идиллии вовсе не чужеродно: возможно, потому, что он был сплошь увит лианами и чем-то вроде местной разновидности винограда?
Скорее всего.
Ядвига, одетая в легкий воздушный костюмчик, постучалась в номер шефа.
— Да! — послышалось оттуда.