— Что можете сказать об исчезнувшем афгане, убийце резидента-прибалта?
— Не очень много. Я его считаю американцем и думаю, что не ошибаюсь. По тому, как резко он выпал из событий, делаю вывод, что он устранен кем-то из многочисленных алзамайских гостей.
Золотых задумчиво покивал:
— Добро, Генрих, спасибо за сотрудничество. Последний вопрос: как вы видите свое участие в предстоящей операции? В каком качестве?
Генрих пожал плечами:
— Да мне, в сущности, все равно. Могу работать как полевой агент, могу с обработчиками. Полагаю, вам виднее.
— Понятно. Умеете ли стрелять, думаю, спрашивать не совсем удобно…
— Умею. — Генрих ничуть не обиделся. — Из любого оружия. У вас тир есть?
— Конечно. Ладно… — Золотых вызвал из коридора одного из своих людей. — Герасим! Отведи человека на тесты. В первую группу.
Герасим кивнул и поманил Генриха пальцем.
— Спасибо за открытость, — поблагодарил напоследок Золотых. — Если честно, вы первый, кто пришел к нам с поднятым забралом и реальной готовностью сотрудничать.
Генрих развел руками и ничего не сказал.
Он так и не вспомнил, кто таков второй пожилой безопасник в кабинете, хотя лицо его по-прежнему казалось знакомым.
Едва европеец покинул кабинет, из смежной комнаты высунулся Шелухин с ЗаССовской трубой в руке.
— Нестеренко объявился, — сказал он. — Прибалтов отследил.
Золотых нетерпеливо щелкнул пальцами; Шелухин быстренько приблизился к столу и протянул трубу.
— Золотых, слушаю…
— Господин полковник? Нестеренко, с басовокзала. Только что прикатил биобус из Шумилова, на нем приехали оба прибалта — дог и эрдель. Оба с рюкзачками, пошли в сторону стоянки такси. Богдан По за ними приглядывает…
— Мышей ловят? — поинтересовался Золотых. — В смысле — по сторонам хоть глядят?
— Глядят. Богдана они, по-моему, срисовали, а я не показывался, из зала наблюдал.