Никто не обратил внимания, что докладчица замолчала. С остальными, судя по лицам, происходило нечто схожее. Вице по кадрам дышал широко распахнутым ртом, потом рванул воротник рубашки, с мясом оборвав пуговицу. Генеральный озирался с крайне тревожным, даже испуганным видом. Ухмылка исчезла с лица Ерофеева, его рука метнулась под полу пиджака, но вернулась пустой, входить на совещания с оружием не полагалось. Бренд-директор Зинаида Карловна вскочила и, не спрашивая разрешения, молча ринулась к двери, билась о нее, как птица о стенку клетки, — позабыв, что дверь открывается внутрь.
Смерть, невидимая, неслышимая и неосязаемая, наползала со всех сторон, и Маша не выдержала. Издала визг, граничивший с ультразвуком, и полезла прятаться под стол.
Увидела там частокол ног, упакованных в брюки и обувь от самых изысканных брендов, но ненадолго, участники совещания тоже бросились кто куда.
Раздавался топот ног, крики и стоны, звучащие вразнобой, перекрывающие друг друга. Прозвучал чей-то задушенный хрип. Что-то рухнуло с грохотом и стеклянным звоном.
Ей было все равно. Она нашла спасение под столом, остальные пусть спасаются, как сумеют.
А затем все закончилось так же неожиданно, как и началось. Все стихло, и Маша не понимала ничего. Зачем она забилась под стол, потеряв туфлю и измяв деловой костюм от Бриони? Она вылезала из-под стола медленно, чувствуя, как лицо заливает пунцовая краска стыда.
Тела лежали повсюду — неподвижные, застывшие в разных позах. У двери, теперь распахнутой, лежали особенно густо. Лишь генеральный сидел на прежнем своем месте во главе стола. Откинулся на спинку кресла, голова склонилась к плечу, из угла рта свисала липкая нитка слюны.
Генерал-лейтенант Рютин перебирал свидетельства о смерти.
— Инфаркт… инсульт… разрыв аневризмы аорты… — себе под нос произносил Рютин, — снова инфаркт… синдром внезапной смерти… Это что такое? Я слыхал о внезапной детской смерти.
— У взрослых тоже бывает, товарищ генерал-лейтенант, — пояснил Караулов. — Ничто не предвещает, по всем обследованиям здоров человек — и вдруг взял да умер. Сердце, например, остановилось.
— Отставить генерала при обращении. При таких делах у нас с тобой генеральские звезды с погон легко и просто улететь могут. Синдром, мать его, внезапного разжалования.
— Есть отставить генерала, — сказал Караулов, а об остальном промолчал, не стал комментировать незавидные карьерные перспективы. Когда дело на контроле у министра и в Администрации президента, оргвыводы при неудаче расследования могут быть суровыми.
Рютин перебирал бумажки, не замечая, что пошел по второму кругу. Словно надеялся, что случится чудо и отыщется нормальная и понятная причина смерти. Множественные колотые раны, например, несовместимые с дальнейшей жизнью. Или огнестрельное ранение жизненно важного органа. Или хотя бы открытая черепно-мозговая травма, нанесенная твердым тупым орудием.
Разумеется, ничего обнадеживающего генерал-лейтенант не обнаружил. Почти вся верхушка «Балтнефтехима» с генеральным директором во главе скончалась в одночасье от естественных причин. Кто-то умер прямо в зале для совещаний, кто-то в приемной, а четверо последних — в прибывших по вызову реанимобилях. До стационара не доехал никто.
— Здесь все? — спросил Рютин. — Все вскрытия закончили?
— Все. В авральном режиме работали.
— А толку-то… Следы излучений? Яды?
— Все чисто. Никаких следов.
Помолчали. Оба понимали, что не бывает таких совпадений, что должна быть какая-то причина, вызвавшая резкое обострение хронических болезней и фатальное проявление новых. И не могли придумать эту причину, даже самую умозрительную. Врачи тоже не могли. Каждая взятая по отдельности смерть естественная — вот и все, что сказали эскулапы с гиппократами.
— Уцелевших отработали? — спросил генерал-лейтенант. — Эта, как ее… Гончаренко… Связи с Украиной пробивали?
ebooksa