Тут один из физиков, который постарше, пробормотал:
– …Сен-Симон, Фурье, Оуэн, сон Веры Павловны…
Гена посмотрел на него, сбросил с лица серьезную сосредоточенность:
– Да, все очень симпатично, такое беречь надо. Однако, идиллия не абсолютна. Есть место несовершенству. Социальная атмосфера похожа на нашу конца семидесятых… с некоторыми вариациями. Только тенденции не отрицательные, а положительные.
Теперь об уязвимых точках социального устройства левого потока.
Первая – крайняя степень наивности подавляющего большинства населения касательно устройства капитализма.
Вторая – значительный слой общества, критически настроенный по отношению к власти по причинам… тем же самым, которые были в семидесятые.
Третья – есть серьезные идейные разногласия в ЦК и в правительстве.
Мы попытались построить модель развития левого потока при условии неконтролируемого обмена информацией и материальными объектами, си речь, товарами, между левым и правым потоком. Результаты удручающие. Что касается информации – то мы отравим левый поток своим цинизмом и стяжательством и размоем понятия о моральных нормах. Предсказать последствия неконтролируемого перемещения материальных ценностей и научно-технической информации мы не в силах. Изобретательность дельца, одержимого жаждой наживы, беспредельна и моделированию не подлежит. Могу только привести некоторые экспертные оценки. При неконтролируемой коммуникации с вероятностью более пятидесяти процентов в левом потоке на территории СССР граждане получат что-то, похожее на наши девяностые, причем, с абсолютно непредсказуемым исходом. Если переправ будет несколько, в разных странах, а того хуже, под контролем криминала, то всю мировую экономику ждут тяжелые времена. Это если отбросить теоретическую возможность военных столкновений между потоками…
Вот, собственно, все, что я имел сообщить. На вопросы отвечу… Если смогу.
Наступила тяжелая длинная пауза. Александр Юрьевич в задумчивости щелкал кнопкой шариковой ручки. Щелк… щелк… щелк.
Встрепенулся:
– Теперь физики. Рубен Ашотович, просветите аудиторию.
Физик, который постарше – солидный мужик с посеребренной бородой, – встал, оглядел всех, повернулся к Александру Юрьевичу:
– Саша-джан, у нас тоже мысли грустные. Один переход между двумя потоками посчитать можем. Если будет два, три, десять переходов, пятьдесят потоков – не сможем. Спонтанные переходы вообще не понимаем. Что будет с причинами и следствиями, когда вот он факт, отвернулся на секунду, а факт уже совсем другой? Все точные науки закрывать надо? Страшно мне, дорогОй. Не доросли мы еще до такой музыки.
– Спасибо, Рубен Ашотович. Я понял, – Александр Юрьевич поднялся.
– Если у кого есть контраргументы, прошу высказать.
В ответ – гнетущая тишина…
– Тогда на сегодня все. Завтра в полдень жду всех здесь.
На следующий день, к полудню, собрались без опозданий, в прежнем составе плюс главный энергетик.