После чего положил щит между двумя камнями и, с помощью третьего камня, согнул его в дугу. И когда уже впихнул железяку в саквояж, заметил на щеках гнома дорожки от слез.
— Так вот, я повторю, — весело тараторила зеленушка, не обращая внимания на редкие всхлипы гнома. — Не день, а сказка! А уж как меня командир обнимал! Как целовал!
Андрей только отвесил дежурного пинка хамке, но потом что-то вспомнил:
— Слушай ты, краса адская! А как ты обернулась в чудовище уже через полсуток? И кто тебе разрешил такую глупость делать?
— Не знаю, само как-то вышло, — только развела та руками и достала из торбы приснопамятную плетку, — и готова понести наказание.
Дубов с матами вышвырнул плетку в пропасть.
Через несколько дней отряд дошел до Бордуса — довольно крупного города на берегу широкой реки Суни. При входе в город оба, человек и гном, представились членами гильдии Вольных Белокузнецов. Благо, оружие простолюдинам на границе беспокойных земель не запрещалось и можно было шастать с мечом. А Чая записалась жрицей. Почти в центре города, рядом с городским архивом, исполняющим обязанности и единственной библиотеки, отыскался большой трактир с многообещающим названием «Малая корона». Дубову так надоело безобразное поведение спутницы, что он снял в трактире целые апартаменты. Небольшие, но аж трехкомнатные. Холл, спальня и маленькая комнатка для слуги. В нее и поселили жутко недовольную гоблинку.
В порт Бордуса, несмотря на осень, постоянно приплывали различные кораблики. А что? Река не море. Сильные бури редки. Но именно сейчас, никто далеко не плыл. Смутное время охватившее континент, не располагало к длительным путешествием. Циркулировали слухи о нескольких разграбленных воюющими армиями судах. Но отряду ждать неопределенно долго не улыбалось. Поэтому было решено дважды в день наведываться в порт и узнавать о кораблях, которые готовы взять пассажиров далеко на запад.
Первым делом Дубов сходил к магу-лекарю. Ему захотелось немного привести в порядок свою физиономию. К хорошему мордоправу пойти было бы непредусмотрительно. Мало-ли что он насмотрит в ауре иномирянина. Пришлось найти какого-то недоучку. Но со шрамами тот пообещал справиться довольно дешево и за три сеанса. Не до конца, к сожалению, но вид должен был стать уже не как у бандита с большой дороги. Проще говоря, морда опять должна была стать лицом.
Трактирщик, огромный, до глаз заросший бородой мужик, оказался сомелье просто божественного уровня. Он знал все про тысячи напитков. Главное, чтобы в них было хотя бы несколько градусов алкоголя. Рогин сразу отпросился пообщаться с такой замечательной личностью. Дубов подумал и отменил военное положение в отряде. Так что гнома он в последующие дни практически не видел. Тот безвылазно сидел в винном погребе и даже спал там. Андрей только потребовал, чтобы бравый боец возвращался два раза в сутки в номер отмечаться. «Должен же командир знать, что ты хотя бы жив». Заодно, такие обязательные явки позволяли Рогину не запаршиветь. Перед глазами командира, то-ли великого героя, то-ли божественного аватара, стыдно было являться до крайности грязным и вонючим. Так что приходилось мыться и переодеваться в чистое.
Сначала вечно пьяный трактирщик угощал Рогина за свой счет, но уже через несколько часов в подвал заглянула жена трактирщика и, оценив резко возросшую скорость уничтожения запасов, ненавязчиво постукивая скалкой по ладони, дубовым бочкам и крепкому лбу мужа, потребовала, чтобы дорогой гость оплачивал выпитое. Все таки он в подвалах кабака гостит, а не в королевских погребах. Рогин охотно согласился. Все-таки гном не чета человеку, даже такому опытному, как гостеприимный хозяин, и пропустить через свою вводящую и выводящую систему может в разы больше заманчивых жидкостей. Денег у гнома было завались. Да и что-такое презренное золото против возможности хоть несколько дней погостить в раю?
Вообще, жена трактирщика заправляла всеми делами в заведении, пока ее муж дегустировал все приходящие на склад горячительные напитки. «Малая корона» пользовалась большой популярностью в городе. Отличная кухня, просто невероятная винная карта и очень умная хозяйка. Статная, со следами еще почти не увядшей красоты. Вдобавок ко всем талантам, невероятно желчная и язвительная. На уважаемых посетителях она свои таланты, разумеется, не демонстрировала. Но уже в первый день Андрей случайно услышал ее разговор с обслугой и экспедитором от поставщика. Ему сразу стало понятно, почему вся прислуга здесь до крайности непробиваема и меланхолично, чем-то напоминая эпических дворецких из викторианской Англии. А мужик, который привез продукты на запряженной ослом тележке оказался, вообще, глухонемым.
Вечером Рогин рассказал историю сего замечательного заведения, полученную им из первых рук. Хозяйка трактира пятнадцать лет прослужила в королевском замке. Личной горничной королевы, не хухры-мухры. Но после интрижки с молодым принцем, королевской фамилии вдруг очень срочно потребовалось отправить ее куда подальше. А тут очень удачно подвернулся бравый сомелье, к которому что-то очень часто стала захаживать сестра короля. Принцесса, конечно, пыталась оправдаться проснувшейся тягой к винам. Ну могут же у немолодой женщины быть маленькие слабости. Но в версию с алкоголизмом не поверили. Особенно на фоне обнаружившихся бумаг на покупку кареты для длительных путешествий, контрактом с отрядом наемников и купчей на маленький домик в Турании.
Вот и отправилась не очень молодая, но новая ячейка общества, в большой захолустный Бордус. Годы прошли и семья только больше сплотилась на принципах минимального вмешательства в дела друг друга. Их первенец уже несколько лет баронствует на другом конце королевства, а они вот. Прекрасно живут как уважаемые горожане.
— А нравы здесь мягкие! Могли бы и концы в воду в прямом смысле, — осмысливал рассказ Дубов, — но понимаю, понимаю. НедОлжно. Можешь, кстати, обрадовать своего собутыльника. Если бы доехал тогда до Турании, то теперь бы, разве что, старые бочки нюхал.
Опыт и таланты хозяйки заведения навели Андрея на интересную мысль. Он посмотрел на Чаю, которая весь рассказ прослушала с открытым ртом:
— Вот что, подруга. Есть у меня предложение к тебе.
— Я согласна, мой господин! Когда в храм? — расплылась в кривой улыбке оборотница и хихикнула.
— Я хочу, чтобы ты, дура неотесанная, научилась язвить и… все такое без хамства. Мне надоели твои гоблинские манеры, — разозлившийся человек встал и теперь нависал над сжавшейся в комок зеленушкой. — А тут такой талант педагогический пропадает!
Потом уже спокойнее стал объяснять великой жрице, что пообщавшись с другой язвой, та, может быть, научиться хамить на высшем пилотаже. И с ней хоть не так стыдно будет показаться на людях. Чая, внимательно посмотрела на командира, что-то себе опять понапридумывала, прониклась горячим энтузиазмом и была готова ринуться в бой на языках.