— Заткнись, ты, карга старая! Несешь всякую чушь собачью!
— Прошу вас! — продолжал Нортон. — Если мы немного подождем, туман развеется, и мы увидим…
Ответом послужил гомон противоречивых возгласов.
— Он прав, — подал голос я, стараясь перекричать шум. — Давайте наберемся терпения.
— Я думаю, это было землетрясение, — произнес мягким голосом мужчина в очках. В одной руке он держал сверток пирожков с мясом и пакет с булочками, другой держал за руку маленькую девочку, может быть, на год младше Билли. — Честное слово, землетрясение.
— Четыре года назад то же самое было в Нейплсе, — отреагировал толстяк из местных.
— Это было в Каско, — тут же оспорила его мнение жена безошибочно узнаваемым тоном закоренелой спорщицы.
— В Нейплсе, — повторил толстяк, но уже с меньшей убежденностью.
— В Каско, — твердо сказала жена, и он сдался.
С какого-то стеллажа, видимо, откинутая на самый край ударом, землетрясением или что бы это там ни было, упала запоздавшая банка, громко и неожиданно загремев на полу. Билли расплакался.
— Я хочу домой! Я хочу к ма-а-аме!
— Будь добр, заткни ему пасть, — попросил Бад Браун. Глаза его быстро, но бесцельно метались из стороны в сторону.
— А в зубы ты не хочешь, трепло? — спросил я.
— Дэйв, ну пожалуйста… Лучше от этого не будет… — проговорил Нортон, думая о чем-то другом.
— Очень жаль, — сказала женщина, кричавшая про детей. — Мне очень жаль, но я не могу здесь оставаться. Мне надо домой, к детям.
И она обвела нас всех взглядом. Блондинка с усталым, но привлекательным лицом.
— Ванда должна смотреть за маленьким Виктором, понимаете? Ванде всего восемь, и она иногда забывает… Забывает, что ей положено смотреть за ним, знаете?.. А маленький Виктор… Он любит включать конфорки на плите; там загораются такие маленькие красные лампочки… Ему нравятся лампочки… И иногда он выдергивает вилки из розеток… А Ванда… Ей надоедает смотреть за ним… Ей всего восемь… — Она замолчала и посмотрела на нас. Должно быть, мы представлялись ей тогда целой шеренгой безжалостных глаз, не людей, а одних только глаз. — Неужели никто не поможет мне? — закричала она. Губы ее задрожали. — Неужели… Неужели никто не проводит женщину до дома?
Никто не ответил. Изредка кто-то лишь шаркал ногой по полу. Женщина переводила взгляд своих несчастных глаз с одного лица на другое. Толстяк неуверенно шагнул к ней, но жена одним рывком отдернула его назад и крепко схватила за запястье, словно кольцом наручников.
— Вы? — спросила блондинка Олли.
Тот покачал головой.