— Да. Может быть, нужно.
Билли ничего этого не заметил.
— Папа… Там же всякие… чудовища, папа.
— Мы знаем. Но большинство из них — не все, но большинство — похоже, выходят только ночью.
— Они подстерегут вас, — сказал он, глядя на меня огромными глазами. — Они будут ждать вас в тумане, и, когда вы будете возвращаться, они вас съедят. Как в сказках. — Он крепко обнял меня с какой-то панической страстностью. — Не ходи, пожалуйста, папа.
Я как мог осторожно расцепил его руки и объяснил, что должен идти.
— Я вернусь, Билли.
— Ладно, — произнес он хрипло, но больше не смотрел на меня. Он не верил, что я вернусь, и это было написано на его лице, уже не гневном, а печальном и тоскующем.
Я снова подумал, правильно ли делаю, подвергая себя такому риску, но потом взгляд мой случайно остановился на среднем проходе, где сидела миссис Кармоди. У нее появился третий слушатель, небритый мужчина со злыми, налитыми кровью глазами. Его насупленные брови и трясущиеся руки просто кричали слово «похмелье», и это был не кто иной, как Майрон Ляфлер. Человек, бездумно пославший мальчика выполнять работу мужчины.
«Сумасшедшая стерва. Ведьма».
Я поцеловал Билли и крепко прижал его к себе. Затем пошел к витрине, но не через проход с посудой: не хотел лишний раз попадаться на глаза миссис Кармоди. Когда я прошел уже три четверти пути, меня догнала Аманда.
— Ты в самом деле должен это сделать? — спросила она.
— Да, думаю, должен.
— Извини, но все это мне кажется просто мужской бравадой. — Щеки ее раскраснелись, а глаза стали зеленее обычного. Она боялась, очень боялась.
Я взял ее под руку и пересказал свой разговор с Деном Миллером. Загадка с машинами и тот факт, что никто не пришел к нам из аптеки, ее не очень тронули. Зато тронули предположения относительно миссис Кармоди.
— Возможно, он прав, — сказала она.
— Ты серьезно в это веришь?
— Не знаю. Но в этой женщине есть что-то ядовитое. И если людей пугать достаточно сильно и достаточно долго, они пойдут за любым, кто пообещает спасение.
— Но человеческие жертвоприношения, Аманда?
— Ацтеки это делали, — сказала она ровно. — Послушай, Дэвид. Ты обязательно возвращайся. Если что-нибудь случится, хоть что-нибудь, сразу возвращайся. Бросай все и беги. Не ради меня. То, что случилось ночью, было хорошо, но это было ночью. Возвращайся ради сына.