Приска, казалось, всегда была рада видеть свою бывшую нанимательницу и ребенка, которого сама выкормила, но сегодня она так и сияла от радости. Мэри же, хотя и очень старалась выучить персидский язык, пока сумела осилить всего несколько слов.
– Чужеземец. Издалека. Такой, как хаким. Как ты.
Женщины расстались нехотя и не без обоюдных сожалений, а вечером Мэри с жаром пересказала мужу это происшествие. Тот уже знал, что пыталась объяснить ей Приска, ибо слухи быстро достигли и маристана.
– В Исфаган только что приехал некий европеец.
– Из какой страны?
– Из Англии. Купец.
– Англичанин? – Мэри недоверчиво уставилась на мужа. Лицо у нее раскраснелось, и Роб заметил, каким интересом, каким волнением зажглись ее глаза, как она, сама того не замечая, прижимала руку к груди. – Почему же ты сразу не пошел к нему?
– Мэри…
– Да ведь ты непременно должен это сделать! Ты знаешь, где он поселился?
– В армянском квартале, поэтому Приска и узнала о нем. Говорят, он сразу заявил, что согласен жить только среди христиан. – Роб улыбнулся. – Стоило ему, однако, увидеть те убогие хижины, в которых ютятся немногочисленные бедняки-армяне, как он быстренько снял куда более приличный дом у хозяина-мусульманина.
– Ты должен написать ему письмо. Проси его прийти к нам на ужин.
– Да я ведь не знаю даже его имени!
– Ну и что? Найми посыльного. В армянском квартале ему любой подскажет, как сюда попасть, – горячо говорила Мэри. – Роб! Он ведь расскажет нам новости!
Меньше всего Робу хотелось поддерживать небезопасную связь с английским христианином. Но понимал он и то, что не может лишить жену возможности услышать о краях, куда более милых ее сердцу, чем Персия. Он сел к столу и написал письмо.
– Меня зовут Босток. Чарльз Босток.
Роб с первого взгляда узнал гостя. Когда он, сделавшись учеником цирюльника-хирурга, впервые возвращался в Лондон, то вместе с Цирюльником два дня путешествовал под защитой каравана Бостока, состоявшего из множества вьючных лошадей. Они везли соль из арундельских копей. А на привале он и Цирюльник жонглировали, и купец подарил ему монетку в два пенса – купить себе что-нибудь, когда окажется в Лондоне.
– Иессей бен Беньямин. Здешний лекарь.
– Вы написали свое приглашение по-английски. И говорите на моем родном языке…
Ответить на это можно было только одно – то, что стало для Роба привычным в Исфагане:
– Я вырос в городе Лидсе. – Роба все это скорее забавляло, чем тревожило: прошло ведь четырнадцать лет, и из того щенка, каким он некогда был, вырос довольно-таки странный пес. Рассуждая так, Роб был уверен, что Босток не сможет связать мальчишку-жонглера с этим рослым лекарем-евреем, в гости к которому его занесло в Персии. – А это моя жена Мэри. Она шотландка, из той страны, что к северу от Англии.