– Пока не знаю. – Он приложил ухо к груди больного и услышал громкое бульканье, как то, что издает кипящий уксус.
– У вас в груди скопилось много жидкости. Приходите ко мне на прием утром, когда сможете. Я просверлю маленькую дырочку между ребер и выпущу воду – не сразу, понемногу. А тем временем я изучу вашу мочу и посмотрю, далеко ли зашла болезнь. Еще я буду вас окуривать дымом и назначу диету, чтобы тело могло высохнуть до нормального состояния.
В ту ночь Мэри сказала ему с улыбкой:
– Как это ты сумел околдовать старика Малькольма? Он всем подряд рассказывает, что ты владеешь даром исцелять, как волшебник.
– Пока я еще ничем ему не помог.
На следующее утро он оказался в своей амбулатории в полном одиночестве – ни Малькольма, ни кого другого. И послезавтра утром то же самое.
Мэри в ответ на его жалобы только покачала головой.
– Никто не придет, пока не закончится пора окота. Так здесь привыкли.
Она знала, что говорит. Еще десять дней никто к нему не приходил. Потом наступила небольшая передышка между окотом и стрижкой овец. Однажды утром Роб отворил дверь амбулатории – все скамьи до единой были забиты людьми, а старик Малькольм пожелал ему доброго дня.
После того пациенты охотно приходили каждое утро: с фермы на ферму, с одного холма на другой разлетелись вести о том, что муж Мэри Каллен – настоящий целитель. В Килмарноке никогда прежде не бывало лекаря, и Роб прекрасно понимал, что ему еще много лет предстоит расхлебывать последствия самолечения. Мало того – к нему вели и больную скотину, а если не могли привести, то не стеснялись вызывать его в свои овчарни, конюшни и коровники. Очень скоро Роб близко познакомился и с копытной гнилью, и с гнойничками на деснах, которые потом могли привести к гибели животного. При возможности он вскрывал туши коров, иногда и овец, чтобы понять, что когда надлежит делать для лечения. Обнаружилось, что внутреннее строение этих животных ничуть не походит ни на свинью, ни на человека.
В темноте супружеской спальни, где в эти ночи они оба усиленно трудились над тем, чтобы зачать новую жизнь, Роб попытался было поблагодарить жену за амбулаторию. Ему сказали, что Мэри построила ее сразу же, как только вернулась в Килмарнок. Мэри наклонилась к нему:
– А сколько времени ты прожил бы здесь со мной без своей работы, хаким?
В ее словах не было упрека и, произнеся их, она тут же поцеловала мужа.
80. Исполнение обещания
Роб водил сыновей в лес, в холмы – отыскивал нужные травы и коренья. Они втроем собирали целебные растения и приносили домой, одни потом высушивали, другие надо было истолочь. Роб садился рядом с сыновьями и старательно учил их, показывая по очереди каждый листок и каждый цветок. Подробно рассказывал о травах: какая помогает от головной боли, какая от судорог, какой можно понижать жар, а какой лечить простуду. Были такие, что помогали про кровотечении из носу, а другие – при обморожениях. Были свои травы и для врачевания острого воспаления горла, и при боли в суставах.
Крейг Каллен был мастер вырезать деревянные ложки. Свое умение он употребил и на то, чтобы изготовить деревянные шкатулки с крышками, в которых целебные растения можно было надежно хранить в сухости. Эти шкатулки, как и свои ложки, Крейг украсил резными нимфами, всевозможными сказочными животными и духами. Увидев работу, Роб сделал рисунки некоторых фигур, потребных для шахской игры.
– А вот что-нибудь такое можешь сделать?
– Почему бы не мог? – хитро сощурившись, ответил Крейг.
Тогда Роб нарисовал подробно каждую фигуру и клетчатую доску. Крейг все это вырезал – подсказок понадобилось совсем немного, – и вот Мэри и Роб вновь смогли проводить целые часы за игрой, которой обучил его покойный ныне царь.
Роб твердо вознамерился выучить гаэльский – язык шотландцев. Книг у Мэри не было, но она взялась учить мужа, начав с алфавита, который содержал восемнадцать букв. Теперь Роб хорошо знал, как браться за изучение чужого языка. Он трудился все лето и осень, а к началу зимы мог уже написать короткие фразы на языке шотландцев и пытался говорить на нем, немало забавляя овчаров и собственных сыновей.