– …Совсем не хочется есть, – рассказывала она. – Да и то, что съедаю, не держится во мне. Вырываю почти сразу, а нет – оно проходит сквозь меня быстро и выходит кровавым стулом.
Роб положил ладонь на ее тощий живот, нащупал твердый выступ и приложил туда руку женщины.
– Бубон.
– А что это – «бубон», сэр?
– Опухоль, которая разрастается, съедая здоровую плоть. Ты можешь почувствовать под рукой сразу несколько таких бубонов.
– Болит невыносимо. Неужели нет никакого лекарства? – проговорила женщина, не теряя выдержки.
Роба восхитило это мужество, и ему не хотелось лгать ей, даже во имя милосердия. Он покачал головой: Цирюльник рассказывал ему, что многие страдают от бубонов в животе и все они умирают от постоянных рвот.
Когда женщина ушла, Роб, сожалея, что не сделался плотником, заметил на полу отрезанный палец. Он подобрал его, завернул в тряпицу, отнес под дерево, где приходил в себя прооперированный юноша, и вложил сверток ему в здоровую руку.
– И что мне с ним делать? – недоумевающе взглянул тот на Роба.
– Священники учат, что утраченные члены следует хоронить на кладбище, дабы они дожидались тебя, и тогда в Судный день восстанешь ты в целости.
Юноша обдумал эти слова и кивнул:
– Спасибо, цирюльник-хирург.
Первым, что они увидели, приехав в Рокингем, была копна седых волос торговца мазями Уота. Цирюльник, сидевший рядом с Робом на козлах, крякнул от огорчения: он решил, что комедиант- соперник опередил их и уже дал свое представление. Но когда они обменялись приветствиями, Уот их успокоил:
– Представление давать я здесь не буду. Вместо этого позвольте пригласить вас на травлю.
Он повел их посмотреть на медведя, огромного зверя, покрытого шрамами, с продетым в нос железным кольцом.
– Болеть вот стал, скоро умрет своей смертью, так что нынче вечером косолапый принесет мне последнюю выручку.
– Это Бартрам, тот, с которым я боролся? – спросил Роб и сам не узнал свой голос.
– Нет, Бартрама уж четыре года как затравили. А это медведица, Годива, – ответил Уот и снова накрыл клетку холстиной.
В тот день Уот наблюдал их представление и продажу Снадобья. Потом, с разрешения Цирюльника, торговец мазями взобрался на помост и объявил, что сегодня же вечером состоится медвежья травля – в большой яме позади мастерской кожевника. Полпенни за вход.
К тому времени, когда они с Цирюльником пришли на место, уже изрядно стемнело, лужок вокруг ямы освещался неровным светом дюжины смоляных факелов. По всему полю звучал громкий смех мужчин и не менее громкая ругань. Выжлятники сдерживали трех псов в намордниках, рвущихся с коротких поводков: поджарого полосатого мастифа, рыжего пса, похожего на меньшого брата мастифа, и громадного датского элкхаунда.