Сашка зашел и остановился. Странно ему стало: всё вдруг ясно вспомнилось – вот тут выключатель с тугим щелчком и завитым проводом на фарфоровых шашечках, тут на двор выход с коваными щеколдой и кольцом, тут приступок под ведра, там пыльный чулан, лестница на чердак, керосинка на ящике… Кажется, что бабушка вот-вот выйдет внука встречать.
– Чего встал? – заворчал Роман, подпирая. – Шевели булками, наследничек!
Не сразу освоился Сашка в родном доме. Говорить в голос не мог – как в мертвецкой оказался. Всё кругами ходил, руками трогал, головой молча качал – почти двадцать лет здесь не был, уж сколько лет о месте этом не вспоминал, а, надо же, вернулся – и защипало в горле, забередило в душе.
– Мы в горнице спать ляжем, – доложился Валерка. – А вы тогда тут располагайтесь. В хоромах.
Марина хихикнула. И Сашка почему-то на нее разозлился.
– Зеркало в раме. Лавка из досок. – Марина ходила по комнате, выцеливала объективом камеры отдельные предметы. – Сундук.
Марина училась в престижном университете на продюсера, для нее всё здесь казалось экзотикой – как товары на египетском рынке или экспонаты гамбургского музея.
– Печь русская, топка, – говорила она, включив прожектор на камере.
– Шесток, – негромко поправлял Сашка.
– Котел.
– Чугунок.
– Прибамбасы для печки.
– Ухваты и кочерга.
– Ковер.
– Половик…
Обедать сели в три: нагрели консервов на таблетках сухого горючего, наломали хлеба, открыли пиво.
– Ну, ни хвоста, ни чешуи, – поднял банку Роман. – Где хоть рыбачить-то будем, хозяин?
Сашка махнул рукой на окна:
– За фермой пруд, там можно живцов половить. А река дальше у леса, километра полтора.
Валерка взглянул на планшетник: