– Что?
– Ублюдки!
Бентон отпрыгивает от багажника и озирается. Сильно припадая на левую ногу, обегает машину кругом. Бросается к водительской двери, открывает, что-то дергает под приборной доской. Крышка капота чуть приподнимается. Бентон поднимает ее выше.
– Ублюдки… – шипит он. – Куда же вы дели запасной?!
Опускает крышку, сует правую руку под куртку и сильно трет грудь в области сердца.
– Помочь? – слабым голосом предлагает Боулз.
– Лежи! – Бентон идет вдоль машины, вглядываясь в сугробы.
– Они нас бросили, да?
– Хотели.
– И правда ублюдки.
– Стоп… – Бентон сходит с утоптанной площадки, образовавшейся возле машины, и легко выуживает из сугроба аккумулятор. Тут же вскрикивает от боли, падает на одно колено, но аккумулятор не выпускает.
– Что?
Бентон тихо рычит.
– Ничего, – говорит он наконец. – Болит всё. Просто болит.
Он с видимым трудом относит аккумулятор к капоту, бережно опускает его на снег, возвращается к багажнику, роется внутри. Приходит обратно с гаечным ключом, поднимает крышку капота, ставит ее на упор. Откручивает клеммы. Все действия Бентона сопровождаются неразборчивой руганью и иногда сдавленными всхлипами. С криком: «Ублюдки!» Бентон рывком выдергивает разряженный аккумулятор и отшвыривает его в сугроб. Заталкивает на место новый. Прикручивает клеммы. Закрывает капот. Идет к багажнику, небрежно бросает в него гаечный ключ, захлопывает дверь. Садится в машину. Долго глядит на приборную доску. Наконец поворачивает ключ.
На приборной доске загораются лампочки. Бентон не столько глядит на них, сколько к чему-то прислушивается. Желтая лампочка гаснет, из-под капота доносится щелчок. Бентон тут же выключает зажигание.
– Гребаные дилетанты! – произносит он с презрением и ненавистью. – Сопляки.
– Зато все живы, – говорит Боулз. И добавляет: – Кажется. Господи, что это было, а? Чего молчишь? Что это было?
– Не мешай, – сухо говорит Бентон.
Он сидит неподвижно примерно с полминуты. Снова включает зажигание. И опять возвращает ключ назад после щелчка.