– Что после? – не вытерпел Богуслав.
– В шахте расскажу, – отрезал Тарус и замолчал окончательно.
«Недоговаривает чародей… Ой, недоговаривает!» – подумал каждый из путников.
Некоторое время слышалось лишь хлюпанье воды под ногами, треск факелов в застоявшемся воздухе, да тихие голоса Вишены и Славуты, о чем-то переговаривавшихся на непонятном наречии дреговичей. Ход тянулся и тянулся, пока не втек в обещанную шахту, высоченную, добрая мачтовая сосна уместилась бы стоймя без всякого труда. Один за другим путники проскальзывали меж прутьев частой железной решетки, перекрывшей коридор у самой шахты. От кого ее держат здесь такую, крепкую, надежную? Человек ведь пролазит? И как она не проржавела насквозь в этой жуткой сырости?
В шахте можно было и выпрямиться. Путники, покряхтывая от удовольствия, выгибали спины, словно проснувшиеся коты. Шутка ли, пять часов согнувшись, а иногда и ползком!
Боромир приблизился к Тарусу.
– Я гляжу, ты знаешь дорогу, чародей?
Тарус отвернулся, подумал сперва немного, и ответил:
– Знаю, друже.
– Откуда?
– Бывал здесь, в этих пещерах.
– Где – здесь? – не успокаивался Боромир.
– В дулебских землях. Давно, лет десять назад.
– А откуда же каштаны, скажи пожалуйста, ежли это дулебские земли? А, чародей? Степь наверху и ты это знаешь!
Тарус вздохнул, выбрал сухое место и сел, хотя найти такое во влажной шахте оказалось непросто.
– Садись, Непоседа, в ногах правды нет. Отдыхай.
Путники сгрудились вокруг чародея, часто поглядывая вверх, где сквозь множество круглых дыр в плоском потолке шахты виднелось небо и, кажется, кроны деревьев.
Тарус сменил догоревший факел и молвил:
– Каштаны вовсе не здесь. Пророй ты сейчас лаз наверх – сам Перун-громобой не скажет точно, где выберешься, в степи ли дулебской, в чаще непролазной или среди снежных пустынь далекого севера. То, что вы видите вверху, может находиться где угодно. Поймите же, мир многолик и многогранен и грани его переплетаются иной раз так причудливо, что голова набекрень сворачивается. Если мы вошли в эти подземелья из дулебских степей, это не значит, что мы остались под ними. Хотя может и так статься – кто знает? Вспомните, как привел я вас в степь – прямо из пылающего леса. Отчего же тогда никто не спросил, откуда, мол, в лесу степь взялась, а?
Кто-то засмеялся, не рассмотреть в полумраке кто.