Путники один за другим выбирались наверх, на первый уровень.
– Стойте-ка, други! – чародей присмотрелся. – Так и есть! Это тот завал, от которого мы воротились.
– Не может быть! – поразились сразу несколько воинов, успевших выбраться наверх. Из дыры как раз лез Яр.
– Посветите-ка! – попросил он, присев на краю. Тарус протянул ему пылающий факел. Яр, смешно перекосившись, заглянул вниз.
– Точно, чародей! Вона, головешка внизу валяется, какую я тогда бросил.
Тарус секунду поразмыслил.
– Подождите тут, мы мигом. Боград, Роксалан, за мной!
Быстро достигли перекрестка. В правом коридоре все так же безудержно шумела вода, но никто боле не обольщался на этот счет – не успели еще просохнуть после вынужденного купания, пусть и короткого. Надпись со стрелкой в левом коридоре нашлась сразу – свеженькая, белая.
– Водит… – прошептал глухо Роксалан и нервно оглянулся. Враз стало как-то тревожно и неуютно.
– Тише, Роксалан, – прервал чикма Тарус. – Молчи-знай. Не буди лихо, пока оно тихо. Пошли назад, нижний ярус испытаем.
Вернулись к завалу, знакомой дорогой живо дотопали до длинной лестницы. Сдвинули ее, поднатужившись. Коридор, по которому они впервые вышли сюда, убегал вверх и влево. Нижний продолжался, вроде бы, прямо.
– Готовы? – спросил чародей. – Двинули!
Негромко затюкали подошвы сапог о металлические ступени-перекладины.
«Вниз. Дальше от солнца, от света и тепла. В сырую глубину подземелий… Что-то летучих мышей не видно боле, появились перед завалом и пропали…» – думал Вишена рассеяно, перехватывая ладонями влажный металл. На этот раз коварная струйка с верхнего яруса угодила ему прямо за шиворот.
– Ух-х, ты-ы! – взбодрился Вишена.
– Чего? – вопросительно уставился на него сверху Боромир. На лбу его красовался продолговатый синяк, выглядевший в неверном свете пламени совсем черным.
– Да ничего… – ответил со вздохом Вишена. – Вода холодная.
– Держи факел, – сказал Боромир и протянул горящую ветвь, берясь другой рукой за перекладину лестницы.
Когда они скрылись в ходе нижнего яруса тьма надолго поглотила верхние коридоры. Лишь здесь, над лестницей, едва-едва пробивался сверху слабенький дневной свет.
Вдали затихали шаги, плеск и чавканье; Боромиров отряд забирался все глубже и дальше, в самое сердце горы, хотя никаких гор в степи, конечно, не было и в помине.