Постепенно все вошло в норму. Я привычно составлял гороскопы деловые, гороскопы здоровья и секс-гороскопы, короче говоря, не надрывался и не бедствовал. Свободного времени хватало на многое, в том числе и на то, чтобы подумать: как-то там Ом? Хорошо ли устроился на новом месте? И не собирается ли вернуться по примеру многих увезенных в дали дальние котов и кошек? Ох, не приведи господи…
В июне, не помню какого числа, мелькнуло сообщение в теленовостях: в поселке Ухохлопово шаровая молния убила собаку. Жертвой оказался питбуль-медалист, а кто был виновником, я понял, едва нашел упомянутый поселок на карте области. Сволочной населенный пункт находился почти точно на полдороге к тому месту, где я выпустил кота!
Казалось, Ом предупреждал: «Внимание, иду на вы!»
Я купил газовый пистолет и опробовал его на даче сначала на Рейхсфюрере, а затем на Гальюне. Срабатывало отменно. Мне было жаль ни в чем не повинных котофеев, по моей милости едва не отдавших богу душу, но у меня было оправдание: я готовился к борьбе за свою собственную жизнь. Или Ом, или я, третьего не дано.
Я был убежден, что и для Ома это отнюдь не тайна. И морально готовился к бою не на жизнь, а на смерть. И содержал в порядке матчасть.
И все же встреча с Омом произошла неожиданно.
Не жить бы мне, если бы он первым увидел меня. Но он, грязный, исхудавший и яростный, сидел на жухлом газончике перед нашими окнами, тянул жутковатое «мя-я-а-а!», хлестал по траве хвостом, громко трещал разрядами и вызывал меня на честный бой. Честный — с его точки зрения. У меня не было шаровой молнии, как не было и атавистического хвоста, с которого она могла бы сорваться. У меня с собой не было даже газового пистолета — оставил дома! Вышел, как водится, за хлебушком…
Тихо-тихо я попятился назад. Наверное, недостаточно тихо.
Ом повернул голову и несколько секунд уничтожал меня взглядом. Очень скоро мне стало понятно, что результаты визуального уничтожения нисколько его не удовлетворили. Он коротко мявкнул и затрясся от ярости. Затем тихо-тихо зашипел, пригнул голову, прижал уши, отклячил зад и выстелил над спиною хвост, как скорпионье жало. В мою сторону.
Сколько раз я презрительно смеялся над персонажами киноужастиков, пригвожденными к месту непреоборимым страхом! Им бы действовать — драться или бежать — а они, подскуливая, отдают себя на растерзание жвалами или безропотно подвергаются какому иному членовредительству. Пошлый киношный штамп! И уж само собой разумеется, я не верил, что страх может пригвоздить к месту и меня!
Мышцы не слушались. Я уподобился дереву, неизвестно зачем пробившемуся из асфальта. Неужели только для того, чтобы разъяренный котяра угробил меня светящимся шариком, необъясненным наукой?
Какой там шарик! Шерсть на коте встала дыбом, по ней бегали разноцветные сполохи, похожие на полярное сияние. Сухой треск разрядов слился в пулеметную очередь. Толстый, как полено, хвост, окруженный призрачным сиянием, выцеливал неподвижную мишень.
Не рой, друг, Ому яму…
Я хорошо видел, как сияние перетекало к концу хвоста, превращаясь в сердито потрескивающий, стреляющий искрами радужный шар. Отчасти это напоминало выдувание мыльного пузыря. Вот только пузырей таких размеров я еще не видывал.
Кот уже не шипел — он пыжился, вкладывая все силы в орудие мести. Сначала шар был не больше теннисного мяча, затем достиг размеров мяча гандбольного, баскетбольного, детского надувного шарика, баллона метеозонда… Еще минута — и вызревающая шаровая молния превзошла бы объемом монгольфьер.
А дальше? Не знаю, каких размеров чудовище хотел вырастить Ом, чтобы наверняка испепелить своего вероломного хозяина. С дом? С Землю? Быть может, он решил расправиться не только со мной, но и вообще со всеми двуногими, то и дело норовящими пнуть кота, раскрутить его за хвост, увезти черт знает куда и бросить, натравить питбуля?.. Наверное, он твердо знал, что дело его правое.
А я стоял, прикованный к месту, и смотрел.
Взрыва как такового не произошло — раздался лишь оглушительный хлопок, у меня заложило уши, а в доме со звоном осыпалось всего-навсего одно оконное стекло. Мое, кстати. Но это было уже неважно…
Ом лежал на боку. Он был мертв. Не обуглен, не обожжен — просто мертв. Даже шерсть на нем не пострадала. Только теперь его можно было без боязни взять на руки.
Кое-кто из соседей до сих пор считает меня извергом, уничтожившим кота взрывпакетом. Но это тоже неважно.
ebooksa