— Так он тебе и расскажет. «Вам по-по-показалось», — изобразил я.
— Ну и хорошо, если показалось, — отозвался Чуч.
— Но нам не показалось, — возразил я с нажимом. — И ты это знаешь.
Чуч вздохнул. Похоже, он почти успокоился.
— Ну и что ты предлагаешь? Что будем делать? — спросил он.
Это был хороший вопрос. Еще бы иметь на него такой же хороший ответ…
— Давай рассуждать, — предложил я.
— Давай, — отозвался Чуч насмешливо. Выждал паузу и продолжил: — Ну? Рассуждай. Что ж ты не рассуждаешь?
— Сейчас начну! — сердито отозвался я. — Сейчас!..
Но в голову, как назло, не лезло ни единой толковой мысли. Неожиданно мне помог сам же Чуч:
— Слушай! — воскликнул он. — А вдруг Ворона никуда не улетал?!
— Где же он тогда?
— Там! — Чуч ткнул пальцем в сторону сарая. — Он — оборотень! Он научился делать из воздуха золотые монеты, но при этом он превращается в крысу!
— Почему?! — поддался я его возбуждению. — Почему превращается?!
— Таково условие заклятия! — заявил Чуч с интонацией, не предполагающей возражений. — Но ему надо, чтобы его кто-то кормил, вот он и попросил меня.
— Зачем? — усомнился я. — Наложил бы там, внизу, тонну своего комбикорма, и не надо было бы ему ни о чем тебя просить, рисковать.
— А он ничем не рисковал, потому что знает, что я не любопытный…
— Если бы не Мурка, я бы тоже не полез, — согласился я.
— А Мурку он не мог предвидеть, но это всё — во-первых, — продолжал лихорадочно развивать мысль Чуч. — А во-вторых, когда он становится крысой, он теряет разум. Недаром он цепью приковывается: чтобы не сбежать! И он бы стал жрать, не останавливаясь, и все, что припас за раз сожрал бы и потом бы голодал. Или даже помер бы от заворота кишок! Потому его и надо кормить понемногу!
— Да, — согласился я. — Все логично.