Человек человеку — кот

© А. Зорич, 2001.

Елена Власова

ВТОРАЯ ЖЕНА ИМПЕРАТОРА

Рождественское интервью императрицы-матери Хомоноидной Федерации, данное ведущему обозревателю интергалактической сети новостей по просьбе Фелиссийского Матриархального Союза Тысячи Планет об их соотечественнице, знаменитом борце за феминизацию галактики без расовых ограничений, одной из трех великих разумных, благодаря которым был принят общегалактическнй закон, запрещающий инорасовую торговлю разумными существами, о Донне Бел-ли"Аддэн

— Давайте намнем с самого начала. В Вашу семью, насколько мне известно, Донна Бел-ли"Аддэн вошла на правах младшей жены? Выбранной лично Вами?

— Да, сейчас об этом говорят так. Но тогда были совсем другие времена. Она не могла войти в нашу семью младшей женой, даже если ее выбрала я…

— А кем она была?

— Вы не боитесь, что мои слова шокируют ваших зрителей, разумный? Я уже очень немолода, а несколько столетий назад в галактике бытовали совсем другие понятия.

— И, все же, я рискну. Итак? Кем она была?

— Домашним животным.

— Что-о-о? Простите, Ваше Величество, Вы, наверное, оговорились…

— А вы прекрасно держитесь, разумный. Нет, я не оговорилась. Это было до принятия галактического закона о работорговле, которому всего-то какая-то сотня лет, и до подписания Декларации положения тех инорасовых членов семей, которые отказались покинуть свои семьи после принятия закона даже ради возвращения в родные миры. Что вы хотите, семья — это семья, и часто подобные связи крепче расовых, иначе Декларация была бы и не нужна. И, пожалуйста, оставьте этот наигранный тон. Я не сомневаюсь, что вы неплохо подготовились к нашей встрече.

— Простите, Ваше Величество.

— Ничего, я понимаю, заигрались, можно сказать… Но больше не надо… стара я уже для всех этих глупостей. И когти в кресло не втыкайте, муж позволял это только ей, и я сомневаюсь, что он сделает для вас исключение.

— О, простите меня, Ваше Величество. Так Донна Бел-ли"Аддэн отдыхала в этом кресле?

— Ну да.

— И Ваш супруг позволял ей портить эту древнюю мебель…

— Простите, котенок, но вы делаете вид, что забываете, о чем и с кем говорите. В последний раз. Решите, что вам нужно больше — дешевая сенсация: «Человеческий император позволял своему домашнему животному портить когтями драгоценную древнюю мебель — наследие Прародины», или вас действительно интересуют подробности жизни Донны.

— Приношу свои извинения, Ваше Величество, за возможную бестактность.

— Вы этим славитесь.

— Больше такого не повторится.

— Вот теперь верю и поэтому продолжу. Итак, у нее была белоснежная шерстка и холодные, как наши северные моря, серо-голубые глаза. Я вовсе не жалею, что принесла ее, просто за много лет столько всего изменилось… А тогда у нее были только эти глаза, и когда мы встретились взглядами на рынке, я пошла к перекупщикам и заплатила ту безумную цену, которую они хотели за эту малышку. Ну, вы же знаете, как на живом рынке перекупщики содержали товар? Выставленный, он должен был выглядеть чисто и опрятно, иначе кто на него польстится. А вот упитанным ему было быть вовсе ни к чему. Их как везли в громадных сетках, так и, не вынимая, обрабатывали всякими моющими и дезодорирующими средствами, а потом полоскали в холодной воде, чтобы с утра чистенькими выставить на торги. Не продан — снова в сетку. Кормежка не была предусмотрена — вода есть, а без еды несколько торговых дней даже самые маленькие могут прожить. Может быть, если бы ее жизнь началась иначе, и взгляд у нее был бы другим. А тогда он был отчаянным, но гордым — как у тех, кто никогда не просит о пощаде, потому что не верит в помощь. Ну, в общем, вот так и купила я ее мужу в подарок — пусть забавляется, а уж у нас ей всяко будет лучше, чем там. «Сперва согрейте, а потом начинайте кормить маленькими порциями», — сначала я не поняла эту фразу торговца, но потом, когда взяла ее в руки… нет, работорговля все же была ужасным злом.