– Я хочу сразу все понять!
– Мне пора, я не могу слишком долго задерживаться с тобой, иначе не вырвусь обратно. Поговорим позже, я постараюсь что-нибудь придумать.
– Подождите, как же вы меня найдете? А если я буду в другой комнате?
– Это не имеет значения. Помни, малыш, ты не должен ничего бояться. Прощай…
Лицо Корнеича исчезло, Пашка вновь видел только кусочек старого сада и застывшие фигуры деревенских ребят. За все это время во внешнем мире ничего не изменилось. Абсолютно ничего. Ванька по-прежнему где-то рядом, папа – в сарае, мама с бабушкой на кухне. Все занимаются своими делами, и никто не знает, что бедный Пашка попал в заточение и испытывает адские муки.
Он спустился и сел на кровать. Ну и дела! Никогда бы в такое не поверил, если бы сам не видел Горлоноса с Дум-Думом, не слышал голоса чудовищ в барокамере… И эти деревенские пацаны – они в самом деле не сдвинулись ни на миг со вчерашнего дня. Так и стоят среди клубов застывшего сигаретного дыма.
И все же на душе у Пашки полегчало. Теперь он не один. Теперь хотя бы старик Корнеич узнал, что ребенок попал в беду. И даже обещал что-нибудь придумать.
В этот момент в дверь постучались. Пашка вскочил с кровати.
– Войдите, – сказал он, но никто не вошел.
Мальчик на цыпочках подкрался к двери, прислушался. В коридоре стояла тишина. Он осторожно приоткрыл дверь и увидел тарелку с обедом. Опять та же невкусная холодная каша.
К этой еде было противно прикасаться, но в животе все сжималось от голода. Пашка долго смотрел на кашу, не решаясь положить в рот хотя бы ложку. Наконец, не выдержал и попробовал. Как и в прошлый раз, внутри сразу стало холодно.
Впихнув в себя еще пару ложек, Пашка отставил тарелку. Он задумался. Если Дум-Дум заболел, значит, тарелку принес кто-то другой. Но кто? Уж наверное не Горлонос. Тот не стал бы робко стучаться, он просто вошел бы в комнату и наговорил массу слов о пользе лечения.
Значит, у Горлоноса есть и другие помощники. Интересно бы на них поглядеть. Наверное, они такие же уроды, как Дум-Дум, раз даже стесняются показаться.
Пашка сел на кровать, привалившись к голой каменной стене, и закрыл глаза. Хорошо бы уснуть и увидеть во сне что-нибудь приятное. Это куда лучше, чем сидеть и вот так маяться. Пашка как-то не привык ничего не делать. Он не умел просто сидеть и отдыхать, ему обязательно нужно было какое-то занятие. А чем тут займешься? Разве что стены разрисовывать…
Он посмотрел на стену. А может, правда, что-нибудь написать? Для тех, кто попадет сюда позже. Оставить весточку, что был тут такой Пашка… Впрочем, писать надо что-то полезное – совет или пожелание, а Пашка ничего посоветовать пока не мог. Он сам нуждался в совете.
И тут ему показалось, что он видит на стене какие-то строчки. Неужели, кто-то уже оставил здесь послание?
Бодро соскочив с кровати, мальчик приблизился к стене. Действительно, там была надпись, но такая старая, что половину слов не разглядишь. Пашка провел по стене рукой, стирая пыль. С большим трудом ему удалось разобрать следующие слова:
Последние слова были два раза подчеркнуты. Ошарашенный Пашка вернулся на кровать. Он растерянно моргал, губы предательски дрожали. Как же так! Корнеич сказал, чтобы он ничего не боялся, а тут такое написано. Этого не может быть, надежа никогда не умирает!
Он снова вскочил, подобрал с пола обломок кирпича и быстро-быстро начал стирать надпись со стены. Он хотел бы забыть о ней, потому что нельзя говорить человеку, чтобы он потерял надежду. Мальчик убеждал себя, что никогда не перестанет надеяться.