Сначала Аурелу показалось, что в глазах двоится. Что он видит сразу две картинки. Одна — все та же перегороженная зеленой занавесью комната на Сидоровича, двадцать семь, с двумя креслами и хлопочущим у аппаратуры Кипой. Вторая — низкое сумрачное помещение, похожее на подвал, где вместо одной стены сплошная вязь не то газовых, не то водопроводных труб, а вместо противоположной — стойки с жидкокристаллическими девятнадцатидюймовыми экранами. В основном экраны были мертвы. Кроме того, в комнате имелись уже знакомые кресла, только их было гораздо больше, чем два. Больше даже полутора десятков.
«Фены» количеством два поднялись с головы Аурела. Аурел осмотрелся.
И понял, что его сознание продолжает вмещать чувства Аурела, который остался на Сидоровича, двадцать семь, но и начало улавливать все, что видит, слышит, обоняет и осязает еще один человек. Тот, кто находится в данный момент в незнакомом подвале. Надо полагать, где-то в Москве.
«Черт! — встревожился Аурел. — Что-то явно прошло не так, как намечали… Где-то сбой…»
Он попытался встать; одновременно двумя телами. Одно (старое) оказалось пристегнуто к креслу и поэтому сумело лишь слегка приподняться, прежде чем приникнуть назад к широкой спинке. Второе неуклюже встало на ноги и тотчас рухнуло на пол, не сделав даже единственного шага.
Странно было ощущать боль лишь половиной сознания. Боль получилась мощная, полновесная — попробуйте с размаху впечататься в бетонный пол. Аурел-московский разбил нос, ушиб плечо и оцарапал ладони. Аурел-из-Сити, цел-целехонек, продолжал сидеть в кресле и недоумевать.
На соседнем кресле в Сити неподвижно полулежала Тири. Кажется, она была без сознания.
В Москве из соседних кресел по очереди встали четверо мужчин. Потом, через некоторое время, — пятый.
Аурел все это время пытался подняться, но ничего у него не получалось. Мешало первое тело, зафиксированное в кресле.
«Так, — скомандовал себе Аурел, когда легкую панику постепенно сменила здоровая злость. — А ну взял себя в руки! Сосредоточился, сконцентрировался на этой части ощущений!»
Он внутренне напрягся, и — о чудо! — краски комнаты на Сидоровича, двадцать семь, вдруг поблекли, а ощущения сидящего в кресле заметно ослабли. Аурел отрешился, совсем как на тренировке, от ненужных мыслей, концентрируя внимание на чем-то одном.
И дела сразу пошли на лад — ему удалось сесть вторым телом, нашарить в кармане джинсов носовой платок и утереть разбитый нос.
При этом Аурел-один не исчез окончательно, он сместился на периферию восприятия и удивленно опуда взирал на действия Аурела-два.
— Эй, с тобой что-то не так? — спросил один из уже пришедших в себя после перехода спутников. Понятно, Аурел не узнал никого из пятерых, потому что никогда доселе не встречался с телами москвичей и не видел их лиц.
— Этот без сознания, — сказали из-за спины.
— Сейчас разберемся, — пообещал кто-то еще, тоже невидимый.
Теперь, когда Аурел знал, что и как делать, стало гораздо легче. Он еще надежнее заблокировал моторику Аурела-один и в качестве Аурела-два наконец-то встал во весь рост.
Тело Аурела-два оказалось примерно одного роста с родным; но весил москвич-реципиент на добрых пятнадцать килограммов меньше. Соответственно был более худощавым. К этому предстояло привыкнуть.
«Привыкну», — пообещал себе Аурел.
— Ты кто? — спросил самый заботливый из спутников. Тот самый, который первым обеспокоился состоянием Аурела.
ebooksa