Смерть или слава. Чёрная эстафета

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я осторожен, Горец. Я очень осторожен. Я вообще из логова не выхожу.

Аленка поставила перед Шадриным чашечку кофе и нахально уселась к столу, рядом со Жженым. Тот смерил ее на удивление равнодушным взглядом — раньше Жженый глядел на Аленку голодно, как зимний волчара. Совсем еще недавно.

«Похоже, он ее трахает», — подумал Шадрин совершенно не к месту.

— …ели партнер так себя ведет, начинаешь задумываться о целесообразности партнерства! — пыхтел в трубке Гордяев. Он бы еще долго пыхтел, но Шадрин его прервал:

— Слушай, Горец, не полощи мне мозги. Говори, чего нужно, и катись со своей ругней куда подальше.

Гордяев моментально заткнулся. Он всегда был таким: много болтал, прежде чем удавалось вытянуть из него суть. Суть обыкновенно умещалась в две-три фразы, но времени на весь разговор уходило редко когда меньше десяти минут.

— В общем… Сегодня сбор. В четыре. В «Пальмире». Не опоздай.

— Не опоздаю.

— И этих своих… коллег позови. Я на них взглянуть хочу.

— А чего на них глядеть? — уныло протянул Шадрин. — Чай не бабы. Да и видел ты их сто раз.

— Ничего-ничего, здесь еще не видел. Дотошность еще никому не вредила.

— Вредила, — возразил Шадрин. — Жигана вспомни.

Но Гордяев не оценил.

— Ладно, увидимся… — буркнул он и отключился.

— Увидимся, — передразнил Шадрин. — Нужен ты мне… если б не пушечки.

Жженый глядел на него с восхищением — не то что на Аленку.

— Ловко вы его, босс! Мордой по столу!

— Подумаешь, подвиг! — отмахнулся Шадрин. — Фрайера отшить…

Он быстро набрал номер Тазика. Дождался ответа.

— Тазик? Мое. Как оно? Ну и ладно. Горец в четыре потрещать собирает. В «Пальмире». Будет и Плотный, как без него. Ну, пока…