– Как-как, – буркнул Псих. – Кверху каком! Глазами смотрю, куда можно, куда нельзя. Как видишь, жив пока.
– И куда тебе посчастливилось заходить? До Свалки доковылял хоть разок?
Псих пожал плечами и без видимой рисовки, вполне обыденно сообщил:
– Да я практически везде бывал. Только на саму АЭС не совался – стремно там, честно говоря.
– Что значит – везде? И на Радаре?
– И на Радаре.
– И в Лиманске?
– И в Лиманске, – подтвердил Псих. – А что?
– Прости, мил человек, – вздохнул Кекс сокрушенно, – но я тебе не верю.
Псих неожиданно ухмыльнулся:
– Ну, не верь, какие проблемы!
Любой сталкер на его месте принялся бы с жаром доказывать свою правоту, причем безотносительно того – бывал он на самом деле в Лиманске и на Радаре или только врет, что бывал. Чем жарче доказывал бы – тем вероятнее ложь и бахвальство.
– А скажи тогда, – быстро нашелся Кекс, – как в Лиманске памятник стоит? Рукой вперед или как-то еще?
– Какой памятник? – Псих насторожился, с него вдруг мигом слетело все недавнее легкомыслие.
– Ну, памятник Ленину. – Кекс лучезарно улыбнулся. – Их же в прошлом веке в каждом селе было понатыкано! Напротив гастронома который. Гастроном в Лиманске один, памятник тоже. Спутать невозможно.
Псих поглядел на Кекса словно на чумного, а потом медленно и раздельно произнес:
– В Лиманске напротив гастронома нет никакого памятника. Там фонтан всю жизнь был.
Поймать Психа на дурняка не удалось: он либо действительно бывал в Лиманске, либо умел слушать и запоминать чужие байки, так что ответ его еще ничего не доказывал. Надо было импровизировать дальше.
– Хм-м-м, – миролюбиво промычал Кекс и украдкой поглядел на ПДА. – А ведь и правда фонтан! Запамятовал я совсем.
Псих не ответил, вздохнул только.