— Чудовища быстро вытравливают лишний жир, — буркнул он, недовольный тем, что слишком уж расслабился. Подпустил к себе постороннего и не проснулся при этом.
Стол, оказывается, уже успели прибрать — ни грязной посуды, ни использованных салфеток. Зато возник графин, которого раньше не было, и стакан рядом с ним. В графине обнаружился какой-то фруктовый напиток, в меру сладкий, в меру кисловатый — самое то для утоления жажды. Проигнорировав стакан, Геральт выдул половину напитка прямо из графина.
— А стаканом было сложно воспользоваться? — зачем-то спросила хозяйка.
— Несложно. Но и незачем, — ответил Геральт равнодушно.
Синтия склонила голову набок, совсем по-детски:
— Пытаешься выглядеть грубияном и невежей?
— Зачем мне пытаться? — удивился Геральт. — Я и есть грубиян и невежа. Я ведь ведьмак.
— Не лги. Весемир тебя всегда хвалил.
— Ты и Весемира знаешь?
— Знаю. Причем давно. Наверное, даже лучше тебя.
— Ишь ты, — снова попытался удивиться Геральт. Неудачно. Удивления он не испытал и вдруг неприятно изумился этому.
Это было очень забавно — удивиться собственному неумению удивляться. Парадокс, реникса. Впрочем, несколькими секундами позже Геральт понял, что скорее констатирует факт, чем удивляется.
Находить изменения в себе, причем вот так внезапно, всегда немного странно. Возраст. Все возраст. Ты взрослеешь и набираешься опыта, хотя по-прежнему считаешь себя сопляком. А это ведь не так. И осознание этого факта суть первый шаг от сопляка к мудрецу.
Придя к этому неожиданному умозаключению, Геральт успокоился.
— Что тебе от меня нужно? — напрямик спросил он Синтию.
— Хочу стать твоей ученицей. Весемир говорил, что ты — лучший.
— Правда говорил? — не поверил Геральт.
— Не один раз.
— Но… ведьмаков воспитывают в Арзамасе-шестнадцать. Неким… особым способом. Тебе уже явно поздно. И, извини, ты женщина, а все известные мне ведьмаки — мужчины.
— В книгах есть упоминания о женщинах-ведьмачках, — парировала Синтия. — Стало быть, это возможно.