— Так! Просто сиди, без рук. По команде «раз» или «два» подпрыгиваешь, так чтобы ноги оторвались от асфальта, и одновременно делаешь ладонями хлопок над головой. Раз!
Прыжок, хлопок.
— Два!
Прыжок, хлопок.
— Раз! Два! Раз! Два…
«Упрямая, — думал Геральт. — Дьявол, будь она мальчишкой — действительно мог бы выйти приличный ведьмак».
— Встать!
Синтия встала. Прическа ее совсем разлохматилась — на этот раз даже глаз рассмотреть не удалось.
— Пока я тебя обучаю — забудь о том, что мне можно перечить или указывать. Подчинение и послушание. Более ничего. Это раз. Патлы твои сегодня же обрежем. Это два. Вопросы будут? Жалобы? Предложения?
— Нет! — зло, но упрямо выдохнула полуорка.
— Ну и отлично. Бегом марш!
И припустил дежурной рысцой. Любой ведьмак мог бежать таким темпом хоть день, хоть сутки. Геральту однажды пришлось бежать часа четыре, пока выбежал к трассе и там уж поймал попутку.
Бежали они около часа. Синтия заметно запыхалась и устала, но изо всех сил старалась это скрыть. Что касается Геральта, то у него лишь слегка участилось дыхание. До трассы осталось всего ничего; прошагав для профилактики метров триста, они остановились у придорожного колодца, заботливо отделанного шпоном и выкрашенного в веселенькие цвета. Геральт умылся и попил, жестом велел то же проделать и полуорке.
Та послушно последовала его примеру, а потом добыла из кармана зеркальце и расческу и попыталась привести в порядок свою буйную гриву.
— Геральт! — жалобно сказала она спустя минуту — сказала куда-то в сторону, словно боялась поднять на ведьмака взгляд. — А это действительно нужно? Обрезать мне волосы?
— Без них гораздо удобнее. Неизвестно, когда ты сумеешь вымыть их в следующий раз. Хочешь ходить с колтунами на башке?
С минуту Синтия сидела неподвижно. Потом собрала на затылке все тот же «конский хвост».
— Режь.
Ведьмака не нужно было просить дважды. Нож сам собой оказался в его руке. Мгновение — и роскошный «хвост» навсегда отделился от хозяйки. А Синтия не расслабилась даже на слезинку — глаза ее остались сухими и пустыми. Но что-то за этой пустотой стояло — что-то страшное и мучительное.
«Жизнь меня побери, — подумал Геральт с некоторым даже испугом. — Что ж там произошло, на этом долбаном полигоне? Кто или что так ранило твою душу?»