– Привет, Мартин. Как тебе друзья по камере? Это они тебя так? – спросил Петр Иванович.
– Они клёвые ребята, мы подружились. Это я неудачно упал.
Мартин пожирал глазами Яну, ему очень многое хотелось ей сказать, он не знал, уместно ли это сейчас, да и с чего начать?
Яна же старалась не смотреть в его сторону. Выглядели они с Иваном Демидовичем очень странно. На Яне была пижамный вверх и несоразмерно большая юбка. Рядом с ней сидел грузный пузатый мужчина с крашеными волосами, торчащими во все стороны. Вид у обоих был жалкий.
– Что-то я вас, ребята, больше не узнаю. Где же радостная встреча, поцелуи? – спросил следователь.
Яна бросила взгляд на Мартина.
– А мы больше не вместе. Какие вопросы и претензии? Мужчину потянуло на пирожки и тортики. Надеюсь, что изделия из сдобы в его ресторане выйдут на другой уровень, – съехидничала Яна.
Петр Ольшанский впервые в жизни испытал неловкость: «Что? Вы не вместе? Вы видите себя со стороны? А я вижу! Вы же как разорванная пополам картинка, унылые и некрасивые… А вместе вы сила, нежность и красота».
– Наверное, Яна хочет жить в замке, а я его еще не построил, – подал голос Мартин и был вынужден совершить резкий уклон влево, потому что мимо его головы просвистел сапог Яны с острым каблуком.
– Поаккуратнее. Глаз можешь выбить, – предупредил он. – Срок добавят.
– А вместо глазика тебе вставят вишенку с тортика, – ответила она, мило улыбаясь.
– Ребята, успокойтесь. Оставьте свои домашние разборки на другой раз… Расскажите, что произошло.
Яна накрутила на палец кончик своей косы:
– Вот этот человек, ну, если он, вообще, похож на человека, сделал мне прощальный подарок – квартиру в Санкт-Петербурге, о которой в хорошие времена я бы мечтала.
– Это не прощальный подарок… – встрял Мартин.
– Я сразу же решила, что мне эта квартира не нужна, – продолжила Яна, словно не слыша.
– А тут вот… – кашлянул Иван Демидович. – После приема я предложил Яне уединиться без посторонних глаз. Мы решили не ехать в гостиницу, вспомнили про квартиру…
Его красивый, поставленный голос прозвучал музыкой в этом кабинете. Мартин с огромным удивлением уставился на старика.
– Вы сейчас серьезно? Петр, меня что, под высшую меру хотят подвести? Мне что, и этому карабасу вломить надо? Меня для этого сюда пригласили? Чтобы я услышал, как моя женщина встречается на моей, можно сказать, квартире с неизвестно кем?
– Я – заслуженный артист! – пафосно надулся Иван Демидович. – И у вас нет никаких прав на госпожу Цветкову!