Поколение

— Ну-у! — шутливо воскликнул отец. — Тогда давай. И никаких проблем, действительно. А то мы вон со Стасем замаялись…

— Зря остришь, батя. Вы вот, родители, знаете, что у нас в школе неправильно организовано производственное обучение?

— Ну, брат, этак мы уморим дядю Степана с голоду, если начнем сейчас выяснять с тобой…

— Пусть, ничего с этим дядей не станется, — отозвался Пахомов. — Так почему ж оно, Дима, неправильное?

— А вы не знаете?

— Не-е-а, — прищелкнул языком Пахомов.

— А умные люди знают…

— Дима! — крикнул отец. — Ты что!

— Да подожди ты, Михаил, — попросил Пахомов. — Дай людям разобраться. Я действительно не знаю…

— С ним только завяжись… Репей! Там уже картошка стынет.

— Ничего не репей!

— Ты с нами ужинаешь или Стася будешь ждать? — строго спросил отец, и Пахомов понял, что тот может говорить с сыном и по-другому.

— Пусть идет, — шумнула с кухни мать. — Стась неизвестно когда вернется.

Гостиная вдвое больше «ребячьей». Посредине круглый стол на неуклюжих слоновьих ногах, под белой чисто выстиранной, подштопанной скатертью; стол, что называется, ломится — запружен тарелками и мисками с помидорами и огурцами, солеными и свежими, грибами, селедкой, колбасой, сыром. Закуски тесно жались к большому блюду, парившему пахучей рассыпчатой картошкой.

Эта комната служила Буровым и спальней. За платяным шкафом — две узкие деревянные кровати. Степана опять уколола обида за друга: «Неужели за двадцать лет работы он не заслужил лучшего жилья?»

Маша перехватила его взгляд и, будто повинившись, пожала плечами.

— Да, Степан Петрович, так и живем. Вот такие хоромы…

— Маша! — резко оборвал ее муж. — Приглашай же к столу.

Неловкость от крика Михаила придавила всех в этой комнате, и Пахомов, чтобы сбросить ее, обратился к Димке, который уже орудовал вилкой — нагружал свою тарелку.

— Так что же говорят умные люди про наше школьное производственное обучение?