— Кривовато, Сквоч. Это ж как должны были сойтись звёзды, чтобы наркоман пришёл к маме, подслушал её трёп с Мелиссой, из пальца высосал план, спёр ключ, по ходу заскочил за ножичком и посмел напасть на нас?
Раздумывал сослуживец долго. Мы успели сесть в автобус, отъехать с пяток остановок, и только тогда он ответил, пригнувшись к моему уху:
— Из-за людей. Нормальные с нами связываться не станут по понятным причинам, а остальные, такие, как эта мамаша, вынужденные — всегда от них жди подлянки. Ты думаешь, она не понимала, кого приютила? Как бы не так! Деньги, Вит, денежки глаза застили… Или нужда. Может, отпрыску на наркологическую клинику копила; может, на курорт — мечтала хоть раз в жизни человеком побыть, а не уборщицей… У всех скелеты в шкафу найдутся. У всех… Тебе же Брок подтвердил, что видел этого полоумного? Чего ты на измену выпадаешь?
Я не ответил. Кроме непонятного беспокойства, иных аргументов у меня не имелось, а их к делу не пришьёшь. Списав это на повышенную восприимчивость и паранойю, обусловленную нашим теперешним положением, заставил себя думать о более насущных проблемах: где жить и что делать дальше.
Впрочем, безрезультатно. По-прежнему ничего не придумывалось.
Поездка прошла в давящих, безрадостных размышлениях.
… Выйдя на нужной остановке, мы почти сразу пересели в следующий автобус и через десять минут оказались на площади перед гигантским стадионом, увешанным рекламными баннерами и эмблемами городских спортивных команд.
Из динамиков, расположенных по фасаду, доносилась бравурная песенка, призывавшая побеждать соперников в честной борьбе и с запоминающимся припевом: «Дальше, выше, сильнее». Похабник Сквоч не удержался — заменил «выше» на «глубже», отчего вполне пристойная мелодия приобрела некоторый порнографический оттенок.
Ему так нравилось больше, да и мотивчик оказался прилипчивый…
Связавшись с лопоухим, по его рекомендации прошли на расположенную сбоку общественную спортплощадку, изобилующую всевозможными тренажёрами для любителей позаниматься под открытым небом.
В ожидании товарища избавились от ваты, размялись на брусьях, немного поразвлекались с турником, с наслаждением ощущая, как разогреваются мышцы, отвыкшие от штатных армейских нагрузок.
Малолюдно здесь. На всю территорию — не более десятка поклонников здорового образа жизни, да и то, похоже, пришли компанией, так как кучковались у штанг и оживлённо шутили между подходами.
Незаметно появился Брок. Посмотрев на наши упражнения, он поаплодировал бесфамильному, от скуки крутившему солнышко на перекладине, и потребовал рассказать полную историю с нападением.
Слушал внимательно, морщил лоб. Когда я закончил, тяжко вздохнул:
— Сынок это её, всё верно. Я с Мелиссой поговорил. Она и помыслить не могла, что он на такое решится. Ходил сюда к матери, еду клянчил. Обсос обсосом… В помещения его не пускали — хватал первое попавшееся и пытался удрать. Ловили, копам сдавали. Нарик конченный. В тюрьме сидел, понемногу, но неоднократно. Точным количеством не интересовался. Кто же знал, что он такое отмочит? Паула то, сама по себе — тётка приличная…
Сентенция не поразила. Знал, не знал — чего теперь умничать? Сделанного не воротишь, возвращаться нам нельзя.
Пристроившийся на гимнастическую скамью Сквоч практично перевёл тему:
— Нам ночевать негде.
— Я догадался, — раздосадовано процедил Ежи. — До вечера что-нибудь придумаю. И… парни, не хочу показаться меркантильной сукой, но что с деньгами? Они, как бы, общие. Мне необходимо понимать, на что рассчитывать. Рано или поздно я выйду на людей, способных помочь с документами, а они бесплатно и не пошевелятся. Я не требую мне их отдать, но…
Бродить с наличкой в карманах, особенно после недавнего происшествия, абсурд и нелепица. Из нашей троицы постоянное жильё есть только у него, потому…