Два шага назад

22
18
20
22
24
26
28
30

— Чего?

— Жалованья.

Я хихикнул. С его слов война представлялась чем-то рутинным, словно смена в поле, где с рассвета и до заката занят пусть и тяжёлой, но однообразной работой.

— Дожёвывай, — внезапно бросил Стан, пристально выглядывая кого-то в окно. — Пора.

Наскоро проглотив остатки вкуснейшей картошки с бургером, не забыл поблагодарить угощавшего меня Минуса и всё-таки сбегал в туалет.

По возвращении в зал кафетерия я увидел пустой столик. Попутчики уже вышли на улицу и без спешки шли к человеку, сидящему на капоте у простенькой легковушки, припаркованной почти на выезде с заправочной станции.

Махао.

Бодрый, свежий, он доброжелательно улыбался бойцам, приветственно раскинув руки. Те тоже изображали радость.

Догоняя сослуживцев по бригаде и чуть не сбив в дверях зазевавшегося мужчину с целым выводком шумных, юрких детишек, я почти выбежал на улицу, где сразу сбавил ход.

Спешить оказалось некуда. Вербовщик неспешно обнимался со своими, как я понял по развязным манерам, старыми товарищами, справлялся о здоровье, об общих знакомых. Грубо, солёно шутил.

Минус со Станом в долгу не оставались, отвечая в той же манере, с казарменным юмором. Темы для зубоскальства касались каких-то прошлых, совместных воспоминаний и ко мне отношения не имели.

— О! И ты здесь? — изумился Махао, когда я вежливо остановился в паре метров от обрадованной троицы. — Как там тебя...

— Маяк.

— Точно! — он хлопнул себя по лбу. — Старею, брат, старею. Память никудышная стала. А ты, значит, прижился? Отлично... Где?

— В третьем батальоне.

— Коробки охраняешь?

— Их.

— Тоже надо... Принимай, — вербовщик хлопнул ладонью по автомобилю. — Перегонишь в расположение. Еда, вода, пустая тара для отлить — на переднем сиденье... Угадай, что повезёшь?

— Что положили, — беззатейно ответил я, обходя машину и визуально проверяя состояние колёс.

— Экий ты правильный, — делано насупился Махао, открывая багажник. — Смотри, какая красота!