— Это как?
— Как только второй из инквизиции появился — они между собой языками трепать стали и Юргена упомянули! Я тогда всё понял — точно за мной пришли! До этого надеялся — обойдётся... И сразу, не дожидаясь, со всех ног, — тут он печально взглянул на свою культю, — обратно побежал. Разбудил девок. Велел Агиле собрать все деньги, взять кувшин с кровью и убегать по тропинке, а Инге без промедления заготовку разбить. Они перепугались, но дело сделали. Затем Инге приказал повеситься.
— Зачем?
— Так я же в том доме долго находился. Учуяли бы мои эманации... — точно знаю. А смерть — она всё глушит...
— В девушку тоже вселялся?
Сидящий неуютно покрутил головой, словно ожидал поддержки... Голубая плеть обвила целую ногу...
— Да... Иначе бы не успел...
— Ну ты и мразь, — с чувством произнёс новый, ранее не слышанный голос за кадром, в котором Иванов с удивлением признал бас начальства. Значит, и он там был... — Тетраграмматон — твоих рук дело?
— Ага! Я от прежнего хозяина о таком слышал, а в этом... тернете он быстро нашёлся. Классная штука этот тернет! Мне нравился... Ну и нарисовала Агиля на всякий случай... Не сложно — бумажка да чернила...
— Прояснили. Что дальше?
— Убежал... обратно, к машине... Там они как раз трепаться закончили и собрались к моему дому идти, — тут он захихикал, радуясь собственной ловкости и удачливости, — а девке уезжать велели. Я еле успел к ней сзади, на сидение незаметно забраться!
...Серёга до крови закусил губу. Получается, пока они с Антоном там, на дачах, вводили Эллу в курс дознания — этот выпердыш успел и подслушать, и следы подчистить, и план действий придумать. Обидно, как лохов развёл... Поднял глаза на шефа — тот смотрел на него с ехидцей, словно мысли читал...
А Тоуч продолжал сыпать словами:
— После нашёл я бабку — и снова удача! Своих еле узнаёт! Я несколько дней рядом с ней крутился, слушал, как она со своими умершими родственниками, с друзьями старинными болтает, будто с живыми. Запоминал...
— Погоди! — вмешался прежний голос. — Куда твоя помощница убежала?
— Агиля? Она умница. Лишних вопросов не задавала, во всём слушалась... Очень мечтала прощение выслужить и в семью вернуться. Но не просто так, а чтобы по настоящему. Отец её, как я понял, да и мать — к вину приверженность имеют нездоровую. Пришлось ей избавление и от этой напасти пообещать. Мне-то что, жалко?
...Хлыст сжался чуть сильнее. Беглец испуганно ойкнул, затараторив ещё быстрее:
— Она каждый день в полдень у вокзала появлялась, меня дожидаясь. Я ей велел на глаза людям не попадаться, жить скрытно, скромно. Потом в соседнюю провинцию уехала, потом вернулась. Нигде по два раза на ночь не оставалась... А я тем временем бабку слушал и говорить понемногу с ней стал, братом представлялся. Он умер давно, ещё молодым. Но она верила и радовалась. Затем показываться начал в темноте, для убедительности...
...Инспектор понял, что его бесит в монологе Тоуча — чёрствость. Ему искренне было никого не жаль. Ни Юргена, ни Ингу, ни Ольгу Матвеевну. Идеальный эгоист... и законченный урод...
— Хитёр... — пробасил невидимый в объективе Фрол Карпович.