— Полно, — честно ответил подчинённый. — Самый первый — как там Тоха?
Глава 20 Всё не то, чем кажется. Часть двенадцатая
Принесли блюдо с крохотными тарталетками, густо усыпанными чёрной икрой, а к ним две рюмки из тонкого стекла и запотевший, весьма объёмный графин с водкой.
Дождавшись, пока официант растворится в окружающей столик полумгле, Фрол Карпович кивком указал на сорокоградусную и поинтересовался:
— Будешь?
Иванов вежливо отказался.
— Нет, спасибо. Не хочу. Да и самочувствие не то... С Антоном что? — повторил он вопрос.
Шеф молча налил себе до краёв, опытно закинул, почти не запрокидывая голову, водку в рот. Удовлетворённо выдохнул. Закусил тарталеткой. И лишь потом соизволил ответить:
— Выкарабкается. Если бы не болевой шок — отделался бы лёгким испугом. Побегал бы без руки некоторое время — ничего страшного. Так что гордись — ты ему жизнь спас!
Такое объяснение инспектора удовлетворило мало.
— Когда я смогу его увидеть?
— Понятия не имею, — донельзя удивил ответ начальника. — Швец сейчас на этой... как её... реабилитации.
Сергей понял, что более точных сведений он из Фрола Карповича не вытянет. Пока, во всяком случае. Потому сделал мысленную пометку подойти к этой теме попозже и с другой стороны, завуалированно. Глядишь, через пару-тройку рюмашек вредный шеф и подобреет.
— А если бы Антон истёк кровью там, в поле, что бы с ним потом стало? Вторая смерть ведь получается.
Старый боярин благодушно откинулся на спинку кресла, сыто отдуваясь и удобно расположив руки на мягких подлокотниках.
— А сам как думаешь?
— Ну... разное говорят, — уклончиво ответил Иванов. — Вроде как полная смерть наступает. Бесповоротная. В ничто превращаешься.
Фрол Карпович расхохотался. Гулко, зычно, с удовольствием.
— Это кто же тебе такую дурь сказал? — когда веселье начало понемногу спадать, уточнил он. Однако ответить подчинённому не дал — сам продолжил. — Не говори, угадаю... Дружок твой, пропойца, не иначе! Новую ипостась для душ выдумал! —Хо...хо... ой, не могу... Неук! Наслушался баек с пугалками, пока в архиве сидел, а тамошним и весело над дурнем потешаться...
— Ну а всё-таки? — не унимался инспектор.