Смутить похмельную особу не удалось совершенно.
— Да. В точку. Только грелка поломанная досталась. Из режима сна никак не выходила. Ну и Машка — то всхрапнёт, то засопит некстати. Могла и с ритма сбить. Меня, Иванов, пошлыми шутками не прошибёшь. Я их за руководство к действию воспринимаю.
Пока парень подыскивал достойный ответ, внутренне признавая за Ланой безоговорочную победу в этой схватке, напомнила о себе домовая:
— Я не храплю! — взорвалась она и опрометчиво попыталась вскочить.
Охнула, схватилась за голову, упала обратно. Не сдаваясь, колобком подкатилась к дивану, упёрлась в него ручками и с огромным трудом, по сантиметру, принялась приводить измученный вчерашними возлияниями организм в вертикальное положение.
Жуткое зрелище. Не выдержав, Иванов подхватил девушку и помог ей утвердиться на ногах. Одета Маша оказалась, кстати, вполне прилично — ровно в те же вещи, в которых он оставил её на диване — свитерок со штанишками.
— Меня не забудь, — донеслось от батареи.
Послушно повернувшись на зов, парень приоткрыл рот. Перед его взором открылась очень симпатичная, ладная женская фигурка, стоящая на четвереньках, одетая в почти невидимые шнурочки в районе пояса и прозрачный лифчик.
— Спать нужно без одежды, — тоном учительницы младших классов с сорокалетним стажем заметила женщина, абсолютно не стесняясь своего вида. — Давай, Иванов, кантуй пьяненькую старушку, раз уж на большее тебя не хватает. Не бойся. Не укушу.
Подняв Лану на ноги, Сергей хотел было помочь ей дойти до дивана (ноги у неё ещё подкашивались с дичайшего похмелья), но та потребовала:
— В кухню.
— Водички? — не желая на себе носить раздетую букинистку, словно раненого бойца, попробовал выкрутиться парень. — Или пивка? Последнего, извини, нет.
— Какое пиво? — брезгливо, борясь с подступающей к горлу тошнотой от одного упоминания о пенном напитке, выдавила внештатница. — Коньяку. Или водки. И Машку возьми. Вон, сейчас совсем умрёт.
Действительно, позеленевшая домовая стеклянно смотрела в одну точку, приходя в себя после подъёма.
Пришлось тащить на кухню обеих, разливать вчерашний коньяк, добывать из холодильника колбасу с сыром, резать хлеб.
Морщась, дамы махнули по первой. Осадили, повторили, расцвели. В глазах у обеих загорелся огонёк жизни.
— Ты на нас не злись, пожалуйста, — попросила слегка пришедшая в себя кицунэ. — Мы вчера... немножко увлеклись с Ланой. Сидели, сидели... официант подносил, подносил... Мы же с ней почти ровесницы, нашли, о чём поболтать. И в гости я её пригласила. Она хорошая...
— Очень! — салютуя рюмкой, согласилась с утверждением почти обнажённая гостья. — За тебя!
Домовая поддержала, смущённо влив обжигающе-коричневую жидкость. Закусывать не стала, только понюхала ломтик колбаски.
— Да ладно, — отмахнулся Иванов уже стоя в дверях. — Город-то после вашего девичника хоть цел?