Книга повествует о борьбе, которую в послевоенные годы вели органы госбезопасности Эстонии с буржуазно-националистическим подпольем, которое под вывеской «освободительной войны» организовывало нападения на новоземельцев и советских и партийных работников, грабежи и диверсии. Показаны также стремления чекистов вывести из леса домой хуторян, которые поддались враждебной пропаганде.
Резидент, потерявший планету
ПРОЛОГ
Июнь сорок третьего выдался в Таллинне жарким. К тому же окна особняка, расположенного близ парка Кадриорг, были одеты в двойные рамы, наглухо закрыты и плотно зашторены. Руководитель абвера адмирал Вильгельм Канарис только что выслушал рапорты начальников разведывательно-диверсионных школ, расположенных в местечках Лайтсе, Кумна и Кейла-Йоа, и с наслаждением придвинул к себе настольный вентилятор.
Доклады, звучавшие в резиденции разведоргана «Абвернебенштелле Ревал», который действовал под вывеской Бюро Целлариуса, Канарису изрядно надоели.
Оставшись наедине со своим любимцем фрегаттен-капитаном Александром Целлариусом, адмирал не делает и минутной передышки:
— Я просил подобрать для нашей службы двух хорошо законспирированных эстонцев.
— Ваше задание выполнено, экселенц, — тон Целлариуса сверхпочтителен. — Оба эти человека в сопровождении агента номер 27-Р прибыли из Скандинавии и ожидают беседы с вами в соседней комнате.
— Кто эти люди?
— Один до сорокового года владел рулеткой, второй — биржевой маклер.
— А рулетка не может его выдать? Его не помнят?
— Типичный кутила! — засмеялся Целлариус. — Шлялся по парижским модисточкам, пока его братец собирал ему банкноты для разгула.
— Что же он, при красных братишках снова рулетку откроет? — иронически заметил адмирал.
— Экселенц! — Целлариус чуть не застонал. — Не испытывайте меня так жестоко…
Канарис пожалел о сказанном, но отступать не хотел.
— Фрегаттен-капитан, — строго сказал он. — Положение руководителя абвера обязывает меня предусмотреть все случайности. Даже самые фантастические.
Сложную политическую игру начальника абвера военные историки стали разгадывать еще при его жизни. Джордж Ирли, военно-морской атташе США в Стамбуле, в одном из своих сообщений в начале 1943 года намекнул, что уже тогда Канарис хотел обсудить в Америке свой проект сепаратного мирного договора. На Нюрнбергском процессе прозвучали слова обвиняемого гросс-адмирала Деница о Канарисе: «Он сильно отличался от нас. Мы даже говорили, что у него в груди семь разных душ…»
…При виде вошедших юноша с льняной копной волос поклонился и быстро вышел. В глубине помещения, скрытые в полумраке, сидели два человека, которых Целлариус представил адмиралу под именами «Сагар» и «Суве».
— Кто из них играл в рулетку, — вежливо осведомился адмирал, — и кто — на бирже?
Неприметным знаком он попросил Целлариуса оставить его наедине с приезжими. Беседа Канариса с этими людьми продолжалась около получаса.
Когда адмирал пригласил присоединиться к ним руководителя разведшкол, стенные часы пробили девять раз.