– Без свидетелей обвинение Пименова повисает в воздухе… Я подам на него в суд за оскорбление и подрыв деловой репутации… – разъярился адвокат. – Это выходит за все дозволенные рамки… В суд, непременно в суд…
– Пожалуйста, можно и в суд… – парировал Пётр. – Но я записал наш конфиденциальный разговор с адвокатом на портативный магнитофон. Если кому будет интересно, я готов его включить. – Пётр показал на наличие аппаратуры с твёрдым носителем информации у себя в верхнем боковом кармане пиджака. – Воспроизводить запись?..
– Подождите, Пётр, ещё успеете воспроизвести… Но перед очной ставкой на имя нашего поступило два заявления, во-первых, лично от Мэлса Хаимовичса и, во-вторых, от руководителя его партийной фракции по сути процедуры очной ставки. Везде утверждается, что Пётр Пименов сам лично попросил спрятать свой высокопроизводительный компьютер в сейф своего директора Мэлса Хаимовича. Пётр, вы это подтверждаете?
– Нет, не подтверждаю.
– Что вы на это скажете, Мэлс Хаимович?
Тот промолчал, почувствовав руку адвоката на своём колене, с предупреждением, мол, любое сказанное вами слово, может обернуться против вас же.
Затем задавались вопросы сотрудникам фирмы. Азеры оказались хитрожопыми сообразительными ребятами: ничего не видели, ничего не слышали. Иван же подтвердил угрозу директора Мэлса: тот хотел привлечь Мэлса за кражу компьютера из стен фирмы.
– Но ведь похищенный компьютер был приобретён Пименовым на его собственные деньги. Как же так, Иван?
– Наверно, позабыл об этом директор, – не нашёл ничего лучшего сказать простоватый, но искренний в своих чувствах и умозаключениях Иван. – Всего не упомнишь… Алиби с кражей компьютера у директора нет и не могло быть… А Петра обвинять в краже собственной вещи смешно…
И было много чего ещё всякого и разного на этой очной ставке обвинителя Петра и обвинителя Мэлса.
– А вот теперь и послушаем запись магнитофона диск-жокея Петра Пименова, – усмехнулся подпол. – Включайте.
– Адвокат, узнаёте свой голос?..
– Это не мой голос? – просипел красный, как рак, адвокат. – Это провокация и инсталляция, подделка моего голоса.
– Это ваш голос, Пименов?
– Да, это мой голос… И ответная речь принадлежит присутствующему здесь адвокату.
– Чем это можете доказать?
– Элементарно, Ватсон… Я имел в виду, элементарно, товарищ подполковник и господа свидетели должностного преступления адвоката вора Мэлса. Вот, смотрите время записи сделанной записи на моём устройстве… Видите?..
– Видим, – сказал за всех опер-старлей.
– За несколько минут от времени записи до входа в зал очной ставки подделать голос адвоката, смонтировать саму подложную запись технически не возможно, господа и товарищи, физически нереализуем процесс подделки записи с наложением голосов…
После завершения процедуры очной ставки подполковник попросил задержаться оперативника и Петра: