Харишка встала, чтобы уйти.
– Я проведаю тебя завтра.
Лезия сердито посмотрела на нее.
– Ты просто хочешь удостовериться, что я еще жива.
– Да, конечно.
Старуха закрыла глаза и сбросила на пол несколько подушек, чтобы улечься на спину. Медицинская сестра попыталась помочь, но Харишка сама поухаживала за Лезией.
Когда умирающая закрыла глаза и затихла, Харишка сказала сестрам:
– Теперь можете включить аппаратуру. Если будут какие-то изменения, немедленно сообщите.
Когда Верховная Мать ушла, Лезия приподнялась без посторонней помощи. Две медицинские сестры, повернувшись спинами к старухе, шепотом переговаривались, но та слышала каждое их слово.
– У меня бывают моменты помрачения, но сейчас я мыслю очень ясно.
Сестры, насторожившись, обернулись. Обе даже не пытались скрыть страх.
Лезия прибегла к непреоборимой силе Голоса и сразу парализовала волю обеих сестер.
– Ты, с камерой, подойди ближе.
Рослая женщина беспрекословно повиновалась. Не в силах сопротивляться, она приблизилась к кровати и встала рядом с Лезией.
– Ты все записываешь? – резко спросила Лезия. – Все, чтобы каждое мое слово, каждое мое действие можно было обсудить и проанализировать?
– Я добросовестно выполняю мою работу, – кивнула сестра.
Едва заметная ухмылка скользнула по лицу Лезии.
– Тогда так же добросовестно сделай еще одно дело. – Старуха понизила голос до хриплого шепота; теперь сила Голоса была направлена только на эту сестру. – Видишь вот ту каменную стену? Один кирпич слегка выступает из нее своим заостренным сколотым краем. Видишь, какой он острый?
Вытянув узловатую, изуродованную старостью руку, она указала на угол комнаты.
Сестра кивнула и подняла записывающую камеру.