— Ой, ребятки, может хватит мне лапшу на уши вешать? По-моему, уже явный перебор. «Тысяча и одна ночь» приключений. Я похожа на наивную дурочку?
— Зря вы так, дорогая, — произнес Кент. — Сам был свидетелем многого из того, о чем рассказал Дмилыч. И скажу вам, он из скромности и половины своих подвигов не упомянул. Вот вы, к примеру, который годик в Рубежье?
— Может уже хватит мне «выкать»?
— Хорошо, спрошу по-другому: ты сколько лет живешь в этом мире?
— Не скажу. Я тут родилась, а спрашивать женщину о возрасте неприлично в любом мире.
— Хорошо, пусть будет шестнадцать.
— Не льсти мне, я давно совершеннолетняя, — она улыбнулась.
— А мой ученик еще и двух месяцев тут не пробыл. Тем не менее, уже воин, и боец — не из последних.
— За два месяца — восемнадцать ступеней? — она покачала головой. — Я же говорю — враки.
Сначала хотел обидеться. Немного подумав, мысленно усмехнулся и молча принялся за бутерброд с колбасой.
— Все когда-нибудь случается впервые. Вот мне, к примеру, за пять лет ни разу не посчастливилось встретиться с неким Семенычем. А этого парня, — Кент взглядом указал на меня. — Семеныч сам нашел. Дважды. Представляешь?
— Да, ну! — Русалка произнесла с сарказмом. — Это такой лысый старик со шрамом на левой щеке? — она уставилась на меня, ожидая подтверждения.
Сразу ответить не смог. Прожевав бутерброд, уточнил:
— Никогда бы не мог представить его лысым. Седой мужчина интеллигентной внешности с приятным голосом. И что странно, ему сразу веришь, словно лучшему другу. Кстати, шрама на щеке я тоже не заметил.
В глазах девушки что-то неуловимо изменилось, и продолжила она чуть изменившимся тоном:
— А Семеныч тебя, случайно, на поединок не вызывал?
— Меня? Сотник?
— Кто сотник?
— Вообще-то, Семеныча сотником Викт назвал, и тот не возражал. Десятник еще брякнул, что Семеныч, вроде, с людьми не воюет…
Поймал себя на мысли, что болтаю слишком много. Да, хотелось покрасоваться перед понравившейся девушкой, но и голову терять не стоило.