– Вот теперь ритуал завершен, – сообщила Горислава после поцелуя. – Выдержишь – завтра перед ужином поговорим о проклятии.
– Ты же мне поможешь?
– Несомненно, – ответила красавица, – а теперь пошли к тебе.
«Как-то звучит весьма двусмысленно. Небольшая прогулка по лесу – и сразу «к тебе». Сказать ей, что у меня народу в доме – не протолкнуться? А вдруг это воспримется как отказ? Да, забавная ситуация. Ну да фиг с ней, лишь бы результат был».
Когда Горислава вошла в комнату вместе с ним и закрыла дверь на крючок, Еремеев больше не сомневался, что будет дальше. Он ведь не мог сейчас никому ни в чем отказать, чем незамедлительно и воспользовалась девушка, принявшись срывать с него одежду.
«Надеюсь, она это делает хотя бы не для того, чтобы доказать, что ее бюст больше, чем у сестры», – промелькнула мысль у Александра, а потом… В общем, ему стало совершенно не до раздумий.
Своими ласками Горислава истощила Еремеева похлеще алтарных камней. Он «отключился», не услышав ухода страстной красавицы, хотя до наступления темноты оставалось еще немало времени. Впрочем, не только горячие ласки стали тому причиной. За время пребывания в этом мире Александр мог по пальцам одной руки пересчитать ночи, когда ему удалось нормально выспаться.
Во сне продолжился колдовской танец на поляне. Правда, плясуном теперь был Еремеев, а в центре стояла заплаканная Зарина в красном сарафане. Она что-то говорила, похоже, звала к себе, однако любая попытка приблизиться заканчивалась неудачей: танцор натыкался на невидимый барьер. Ему казалось, что преграду можно преодолеть на большой скорости, и увеличил темп пляски. Вскоре он разогнался так, что не мог различить девушку, все превратилось в одно разноцветное пятно, голова закружилась до тошноты.
Звон лопнувшей струны сообщил о преодолении ненавистного барьера. Танцор получил возможность замедлить темп и вскоре остановился. Сердце ухнуло в пятки: в центре поляны стоял костяной монстр и смотрел на Еремеева красными светящимися глазами.
Попытка нащупать на поясе оружие не увенчалась успехом: пояса не было, как и другой одежды. Перед лицом смертельной опасности Александр оказался нагим, а зверюга тем временем оскалила пасть и сказала:
– Погладь меня, хозяин. Ну что тебе стоит?
От этих слов Александр проснулся. Правда, если он ожидал, что явь окажется намного приятнее сновидений, то сильно ошибся. Человек сидел на кровати в костюме Адама, а перед ним стоял скелет уродливого хищника и покачивал хвостом из стороны в сторону. Монстр не издавал звука, но в голове Еремеева смутно читались чужие мысли с просьбой приласкать.
– Или я схожу с ума, – произнес вслух Александр, однако монстр тут же покачал головой в знак отрицания, – или кто-то стал таким умным, что пытается наладить со мной контакт.
Зверюга согласно закивала зубастым черепом.
– Вы тут что, все сговорились?! Ну откуда ты, скелет ходячий, знаешь о моей нынешней безотказности? Ты соображаешь, о чем просишь?! Гладить? А ничего, что у тебя вместо шерсти шипы? Хочешь, чтобы моя ладонь в окровавленное месиво превратилось? Чего молчишь?
Монстр светом красных глаз освещал слегка прикрывшегося одеялом хозяина. Еремеев продолжил:
– Только учти: никто не запрещал мне выдвигать условия, а потому слушай приказ хозяина: после того как получишь желаемое, никаких просьб на сегодня. Понял меня?!
Тварь согласно закивала башкой.
«До чего я докатился? – мысленно рассуждал Еремеев. – Пользуются моей добротой все кому не лень. Камешки зарядить – пожалуйста. Город от захватчиков очистить – не вопрос, злодея на чистую воду вывести – да с удовольствием! А если нежити помощь оказать, это тоже к Сан Санычу. Ему ведь все равно больше заняться нечем!»
Он напялил штаны, приблизился к зверюге и осторожно коснулся костяного черепа. Ладонь вздрогнула, как от статического разряда.