– Земляк, говоришь? – Знакомый голос прервал мысли Александра. – А чего он сам не наведался?
– Приветствую тебя, Фрол, – развернувшись, Еремеев двинулся навстречу.
Старик поначалу опешил, затем перекрестился и только потом заговорил:
– Ты, чай, не с того света ко мне пожаловал?
– Неужели так плохо выгляжу?
– Одежка славная и сам пригож, да только третьего дня нам тело твое привезли без головы. Тебя уж и из списков ополчения вычеркнули, с довольствия сняли.
«Как же я теперь без пайки обойдусь? Оголодаю ведь», – мысленно усмехнулся Еремеев.
– Почему решили, что тело мое?
– При нем пропуск был и бумаги на имя…
– Фрол, давай без имен.
– О как? – Брови старика подскочили вверх. – Ты так высоко взлетел?
– Почти. Теперь вот оступиться боюсь. Чуть зазеваешься – и сразу в лепешку. Скажи, когда сержант освободится? Мне с ним переговорить нужно.
– А нет больше нашего сержанта. Аккурат на следующий день после твоей якобы гибели нашли его труп на пороге дома. Какими-то мудреными стрелами убили.
– Сдается, доводилось мне видеть такие стрелы, – мрачно произнес Еремеев.
«Серьезная потеря. Видать, здесь подобными стрелами всех волшебников норовят подстрелить, чтобы защитные амулеты не помогли, – размышлял он. – Только подумаешь, что тебе ответят на накопившиеся вопросы, как человека раз – и нет. А ведь именно через него я и намеревался выйти на других, кто мог бы остановить этого Тадеуша. Теперь придется самому решать проблему. И помощников нужных подбирать».
– И кто сейчас вместо сержанта?
– Прислали какого-то ляха. Лютует, как зверь. Чуть что не по его – сразу в морду. Уже двое влезли в долги и внесли откуп, лишь бы покинуть лагерь. Многие мечтают в бега податься, но нынче вон скока охраны понаставили.
– И велик откуп?
– Десять злотых. Такие деньги только у родителей Вацлава имеются, но его нынешний сержант не трогает, наоборот, всем в пример ставит.
«Кто же это додумался к русским волшебникам приставить иноверца? Уж не для того ли, чтобы они позабыли и то, что умели?»